На тихом острове посреди Седого Моря творятся страшные вещи. Черные тучи окутывают крохотный городишко, из приюта пропадают воспитанники, а за улыбками добродушных горожан прячутся жуткие тайны. А на соседнем острове, среди мрачных скал и пронизывающего ветра, притаился тот, чьи силы никак не

— Скажи: ма-ма. Давай, Ариш. Ма-ма. — Мама, — доверчиво улыбаясь, пролепетала моя дочка. — Ты ж моя девочка, — рассмеялась незнакомка и поцеловала Арину в щеку, — радость моя любимая. Со стороны и правда можно было подумать, что это мать с дочерью! Кажется, меня парализовало. Что это за женщина?! И

— В ЭКО нет никакого смысла, Марат, — сказала я, — Ты абсолютно здоров и после нашего развода сможешь заделать ребенка своей любимой Элечке. — Есь, хватит... — Я тоже здорова и могу родить сына или дочь кому-то другому, — упрямо продолжила я, — так зачем нам это? — Мы семья, — хрипло сказал он. —

Юная Доминика не могла и предположить, чем для нее обернется смотр невест. Сложное путешествие, козни соперницы, крушение надежд. И тот, кто мог быть ее мужем, превратился в самое настоящее наказание. Теперь у нее одна цель – вернуться домой.

Сидящая напротив девица усмехается и демонстративно кладет руку на свой круглый живот:

Вот попала, так попала… из своего мира, да в чужой. В тело молодой девушки, которая внезапно стала наследницей таинственных "Алмазных водопадов". Моя мачеха собралась все прибрать к своим рукам, а меня выдать замуж за старого, обрюзгшего проходимца. Как бы не так! Предвкушая новую жизнь, я сбежала

— Что за женщина была вчера с тобой? — Ее зовут Вероника. — Ты с ней... Муж не отпирается, не извиняется, не жалеет. Вместо этого твердо произносит: — Да, я с ней. Он говорит это при детях. Убивает меня своим равнодушием. А они молчат. Отводят глаза в сторону и молчат. Потому что для них это не

— Максим, где ты был вчера днем? — я еле дышу, а он спокойно улыбается: — Ты же знаешь, на работе. — Весь день? — Да, — врет, разрушая остатки того, что было между нами, — а почему ты спрашиваешь? Я молча выкладываю перед ним папку. — Что это? — Макс открывает ее, пробегает взглядом по строчкам и

Предательство. Развод… Только я пришла в себя и начала смотреть с надеждой в будущее, как снова появился ОН. Свалился как снег на голову, спутав все планы на жизнь. — Уходи, Егор. Ты больше для меня никто. — Нет… — Проваливай к своей кукле. Вам ведь так здорово было тогда…в клубе. Он морщится, но

— Давно не виделись… любимая. Думала, не найду? — Отпусти меня, пожалуйста. Мне страшно. — Э, нет, — на его губах ледяная усмешка, — ты мне задолжала, Тась. И вернешь с лихвой. Наш брак был фикцией, авантюрой, на которую я решилась ради мести. Теперь бывший муж меня ненавидит и никогда не простит

— Ты знала про ребенка? Отвожу взгляд в сторону, чтобы не видеть его ярость, но ни о чем не жалею: — Знала. — Почему не сказала об этом до развода? — Зачем? Чтобы остаться удобной женой и дальше терпеть твои выходки? Я рада, что мы развелись. — Как развелись, так и поженимся обратно, —

Наша первая встреча состоялась в парке. Я думала о новой работе и брачной авантюре, в которую так неосмотрительно ввязалась, а он… Он, как и полагается настоящему маньяку, сразил меня наповал. Носки до колен, на лице маска, плащ… Тогда бедняга еще не догадывался, что с маньяками у меня разговор

— Кто счастливый отец? — беззлобно добивает простым вопросом. Злата на миг замирает, мнется, а потом смущенно делает шаг к медсестре: — Понимаете, он… — Я отец, — произношу невозмутимо, словно внутри и не разлетается все в клочья. Она вздрагивает и испуганно замирает, только сейчас заметив мое

В тот день не было никого счастливее меня. Я надела свое лучшее платье, заплела красивую косу. А потом меня продали… Ему... Я боялась его до дрожи. Но он никогда не делал мне больно. Я поклялась сражаться до конца. Но он и не думал со мной воевать. Я возненавидела его с первого взгляда, но когда

— Почему ничего не сказала? — цедит сквозь зубы. В глазах пылает бешенное пламя. — А смысл? Ты выкинул меня, как ненужную игрушку. Собрался жениться на своей идеальной… Зачем мне что-то тебе говорить? — Это мой ребенок. — И что теперь? Попробуешь его забрать? — Нет, — он недобро усмехается, — но за