XIX век. Европа, освобожденная от Наполеона, пытается сбросить новое иго, надетое на нее Священным союзом. В то время как в Испании генералы Квирога и Риего заставляют короля следовать конституции, в России их горячий поклонник Александр Пушкин выслан за вольнодумные стихи в Бессарабию, где он

«У вас только одна армия против другой армии и целого народа» – такими словами швейцарец Жомини пытался предостеречь Наполеона от похода в Россию. Пророчество сбылось: на Великую армию ополчились не только русские войска, партизаны, крестьяне и поджигатели, но и «генерал Мороз», голод и болезни.

1876 год. В США шумно празднуется 100-летняя годовщина провозглашения независимости. По этому случаю в Филадельфии устроена Всемирная выставка, на которую приглашены европейские знаменитости. В их числе композитор Жак Оффенбах, автор мелодии канкана и музыки для целого ряда оперетт, известных во

Отправляясь в изгнание на остров Эльба, Наполеон Бонапарт пообещал «вернуться вместе с фиалками» и сдержал свое слово: 20 марта 1815 года императорский орел прилетел в Париж, перевернув тем самым жизнь множества людей. «Во времена политических кризисов самое трудное для честного человека не

1809 год. Австрия снова разбита, Наполеон торжествует, но военное счастье переменчиво, император смертен — кто продолжит его дело, укрепит его трон, дарует Франции стабильность? Бонапарту нужен наследник. Родив ему сына, полька Мария Валевская доказала, что он не бесплоден. Судьба Жозефины

1813 год, колесо Фортуны пришло в движение. Великая армия Наполеона изгнана из России, но не побеждена окончательно. Тот, кто сегодня разбит, завтра снова торжествует. Вся Европа в смятении. Правители, министры и генералы перебегают из одного лагеря в другой, и каждый должен решить для себя:

Можно ли было избежать вторжения Наполеона в Россию в 1812 году? Можно ли было остановить нашествие Великой армии в самом начале, предотвратив гибель тысяч людей, разорение миллионов, уничтожение Смоленска и пожар Москвы? Две воли, два честолюбия противостоят друг другу. Надежды покоренных народов,

Почти двухвековая история семьи Рокфеллер, давшей миру промышленников, банкиров, политиков, меценатов и филантропов, первого миллиардера и одного из американских вице-президентов, тесно переплетается с историей США от Гражданской войны до наших дней. Их называли кровососами, а созданную ими

Революция 1789 года полностью изменила жизнь каждого француза — от быта до символов и календаря. Что делать? Бежать или оставаться, бороться или смириться? Колесо Истории раздавило одних и вознесло других; покровы лицемерия сброшены, жестокость и подлость торжествуют, но порядочность, любовь и

Весной 1794 года Польша, уже во второй раз вынужденная отдать часть своих территорий России, Пруссии и Австрии, восстала под руководством Тадеуша Костюшко, героя Войны за независимость США, чтобы вернуть себе целостность и суверенитет. Остаться в стороне не мог никто: либо ты поддерживаешь

Юный и богатый сирота, маркиз де Лафайет — отличная партия; Адриенна де Ноайль — девушка из знатной семьи с большими связями при дворе. Их союз мог бы стать обычным браком по расчёту, если бы двух подростков не соединила чистая и нежная любовь. Зятю герцога д’Айена доступна блестящая военная или

Арман Эммануэль дю Плесси, 5-й герцог де Ришельё (1766–1822), получил в России имя Эммануил Осипович и был запечатлен в бронзе как Дюк. Прапраправнучатый племянник знаменитого кардинала и внук маршала вынужден был покинуть родину во время революционных потрясений, добровольцем участвовал в

Тайное общество, о котором знали все; замкнутая община, в которую мог вступить любой желающий; орден, провозгласивший себя вне политики и принимавший деятельное участие во всех придворных интригах, революциях и переворотах, — братство «вольных каменщиков» стало зеркалом противоречивой эпохи, в

Польское восстание 1794 года разгромлено. Тадеуша Костюшко, Яна Килинского и других руководителей восстания везут в Петербург. Окончательный раздел Польши между Россией, Пруссией и Австрией неизбежен, но поляки не падают духом: «Еще Польша не погибла, пока мы сами живы». Даже когда Польша исчезает