Голуби стремительные, юркие      Солнцу от нее несли привет. Но однажды поутру в июле Опустела птичья колыбель: Мальчик был убит фашистской пулей, Упустив навеки голубей.      Затянуло дымом поднебесье,      Бой гремел над Волгой и Десной.      Рождена была войною песня      О парнишке, сгубленном войной. Дней суровых гневная былина, Спутница походов и боев, Донесла до самого Берлина, Имя вдохновенное твое.      Жить бы ей и жить в веках преданьем,      Говорить о повести б другой.      Только нет! Нам не забыть страданий,      Нанесенных каждому войной… Не забыть нам о парнишке Пете, — Он погиб не так, как Кошевой, Но о нем напоминают дети, Песнею и дружбою большой…      В праздник песни, юности и мира      В небо голуби стремительно взлетят.      Их запустят всюду, в Дели и Каире,      И о них над миром песни зазвенят. Детям в праздник —                             солнце светит ярче, Детям в праздник —                             небо голубей. Ранним утром хлопотливый мальчик Выпускает стаю голубей.

И. КОЗИН,

журналист

МОЯ ЗВЕЗДА

Говорят, с рожденьем человека В небе загорается звезда, И потом на протяженье века Следует за ним она всегда. И что счастье на земле людское От звезды зависимо от той, Говорят поэтому порою: «Ходит под счастливою звездой». Верить в это я б не согласился, Только мать твердила мне не раз: В синий вечер, в тот, когда родился, И взаправду звездочка зажглась. Но моя звезда зажглась не в небе, А на новой шахте, на копре… И с тех пор повсюду, где б я ни был, Ты, звезда, всегда светила мне. И пускай вот так навечно будет На копре звезда сиянье лить, Чтоб нести тепло и счастье людям, Чтоб над миром правдою светить.

И. КАРТОПОЛОВ,

рабочий

СКВОРЦЫ

Ни пальм, ни пышных роз в садах. Простой травы не видно даже. Сидят скворцы на проводах Новинкой радостной в пейзаже. А ветер, как волна, упруг, Ерошит перышки на птицах. Они, наверно, видят юг И ребятишек смуглолицых. Но вот все ближе голоса: — Скворцы! Скворцы! —                                   Забыв про книжки, Глядят на птиц во все глаза Розовощекие мальчишки. Скворцы, немало повидав, Бывали в Бирме и Кашмире. И вот сидят на проводах, Как ноты к песенке о мире.

БАЯНИСТ

Он с кровати вставать не мог — Переломы обеих ног. Панцирь гипса бойца сковал, И товарищ наш тосковал. Как ни тягостна жизнь его, Он боялся лишь одного: Оказаться в среде такой, Где снотворный царит                                   покой. Защищая судьбу свою, За Москву он стоял в бою. Страшен бой. Но в сраженье                                            том Не покрылося сердце льдом. Как-то раз комиссар вошел И, поставив баян на стол, Улыбнулся: — Способных нет? Тульский, кажется, инструмент. В застоявшейся тишине Все услышали: — Дайте мне! …Пусть медициной не положено Тревожить раненых сердца — Баян задорно и восторженно Запел, припав к груди бойца. И, как заря в степи широкая, Гримасы боли с лиц гоня, Взметнулась песня,                              всех нас трогая Теплом забытого огня. …Метет по улице метелица, А за метелью — милый друг. Тропинка синей лентой стелется, Ведет в объятья жарких                                      рук. Вот мчится тройка в белом                                          мареве. В насквозь провьюженной                                         глуши Ямщик поет про очи карие, Про очи девицы-души. С крутого берега над Волгою За ясным солнышком вослед Катюша в сторону далекую Шлет пограничнику привет. И мы из госпиталя энского Все видели, как наяву И ситец неба деревенского И волн озерных синеву. И тут с аккордами гармоники Соединились голоса…