После этого Андо беспомощно оглянулся вокруг, пожал плечами и потушил окурок о подошву своего башмака.
— Если застану ещё раз за этим делом, — мажордом выразительно поглядел на потухшую папиросу, — заставлю сожрать свои грехи незатушенными. Ступай, и постарайся мне на глаза не попадаться, Мицра Андо. Я запомнил твоё имя, и, если ещё чем «отличишься» сегодняшним вечером, вычту половину жалования, — и, покачав головой, двинулся дальше, величественный, словно корабль с поднятыми парусами.
Он сверился с карманными часами. Так, согласно регламенту, сейчас происходит съезд гостей, размещение их по комнатам, потом будет торжественное награждение. Значит, у него есть минут пятнадцать, чтобы перехватить глоток чая. Мажордом пристрожил двух болтающих меж собой горничных и пошёл на кухню. Экономка, ведающая всей прислугой женского пола, уже наслаждалась чаем с печеньем в виде маленьких дракончиков. Его напекли, дабы достойно встречать весну, которую на своих крыльях священное животное должно принести в королевство.
— Вы не находите, господин Макс, что сегодня выдался на редкость суматошный и беспокойный день, — кокетливо произнесла экономка и поставила перед ним полную чашку чая, — да уж, господин Буна буквально превзошёл себя. Набрать необученных деревенских девиц, которые и наколку-то на волосы прицепить ровно не способны. Нет, так решительно не годится! Нам пора взять вопрос найма слуг в свои руки, работать в таких условиях становится всё сложнее.
Хо́ри Слэйн было слегка за тридцать, симпатичная, приятно пухленькая с русыми длинными волосами, собранными в низкий пучок над шеей, она давно пыталась завоевать расположение королевского мажордома.
— Ваша правда, госпожа Слэйн, — покачал головой мажордом, раскусывая дракончика из песочного теста с клубничинкой в середине, — господин дайнагон спустя рукава относится к нашему ведомству, а ведь слуги — лицо дома. И мы с вами, уважаемая госпожа королевская экономка, все свои силы тратим в неусыпной заботе и тщетных попытках придать этому лицу долженствующий вид.
Он вздохнул, снова сверился с часами и поднялся.
— Пора, — вздохнул он, — начинаются торжества, боюсь, как бы наши новобранцы не облили гостей напитками.
В бальной зале царила тишина, это означало, что торжества награждения уже начались. Грай хозяйским взглядом окинул помещение, отыскивая слуг с подносами. Их задачей являлось ненавязчиво обносить гостей напитками, стараясь не привлекать особо их внимания и не попадаться на глаза его величеству. То там, то тут мелькали парни в форменной одежде клана Каэда, а один меж тем стоял, прислонясь к косяку двери. Он примостил поднос на банкетке, а сам лакомился конфетками из круглой лаковой коробочки.
— Быстро взял поднос и за работу! — шикнул на него мажордом, — твоё дело не конфетки жрать, а гостей обслуживать.
Парень улыбнулся застенчивой простоватой улыбкой (не то прикидывался дурачком, не то и в правду таковым являлся на самом деле) и быстро спрятал коробочку с лакричными конфетами в карман.
— Простите, господин хороший, — я пообедать так и не успел, вот слюнями исхожу от кухонных запахов, решил хоть маленько червячка заморить.
— Я тебе никакой не господин хороший, а господин мажордом, — наставительно проговорил Грай, — слуг покормят после господского ужина.
Рика испытала истинное облегчение, когда назойливая дочь клана Магнолии удалилась вместе со своими родителями. Чтобы хоть как-то сгладить повисшее молчание, чародейка принялась искать в зале хоть что-то могло бы привлечь внимание коррехидора. Ей на глаза попался юноша, практически ещё мальчик, который был явно раздираем противоречивыми желаниями. Он сгорал от любопытства и желания окунуться в водоворот событий Малого королевского приёма, а с другой стороны — черноволосый и удивительно светлокожий паренёк продолжать жаться неподалёку от входа и изо всех сил старался не попасться на глаза кому-то из гостей.
— Вам знаком странный молодой человек, что мается у входных дверей, создавая помехи почётному караулу?
Вил завертел головой, пытаясь разглядеть объект интереса своей спутницы, и тоже увидел невысокого подростка в богатом платье, которое смотрелось на нём весьма нелепо, благодаря нежному возрасту и субтильному телосложению носившего.
— Мне этот юноша отроческих лет не знаком, — сказал Вил, — но неумение носить традиционную одежду, да и всё его поведение указывает на то, что на подобный приём он прибыл в первый раз. К тому же родители велели ему сидеть в их комнате, а он не удержался и тайком пробрался сюда. Теперь же всеми силами пытается не попасться им на глаза.