— Да, да, госпожа маркиза, всё в порядке, — заверил обеспокоенную мамашу коррехидор, — пусть рассказывает, как считает нужным. Если что-то мне будет непонятно, я задам необходимые вопросы.

— Так вот, — продолжал увлечённо рассказывать младший Кабуси, — играем мы, мне масть прямо пошла, я ставку поднимаю, а тут дверь открывается, и на пороге он!

— У вас в общежитии разве двери не запираются? — удивилась чародейка, — в Академии все комнаты были снабжены замками.

— Говорят, в нашем общежитии тоже самое было, — кивнул Дайчи, — только вот лет деять назад, прелюбопытнейший пассаж приключился. Уж не знаю, правда это или байка школьная, только сказывают, будто старшеклассники две недели пару деревенских девок по комнатам прятали, ну, и понятно, развлекались напропалую. Еду им из столовой тайком таскали. С тех самых пор решили замки с дверей убрать, а дежурные учителя взялись по ночам комнаты проверять. А перед этим ещё парни со второго этажа проштрафились: среди бела дня курить в туалете удумали. Надымили, сами спалились, работников школы обозлили, а мы потом огребли. Ясуда дверь распахнул, и как заорёт: «Что тут такое-растакое происходит! Что вы себе позволяете»! Карты расшвырял, нам всем велел встать и за ним следовать. Обещал нарушение по всем правилам зафиксировать.

— Что это значит? — не поняла Рика.

— Денежные штрафы для родителей картёжников и курильщиков, — вместо сына ответил маркиз Кабуси, — позор в виде писулек в их школьной газетёнке, наряды по наведению чистоты в школьных классах и сортирах. Вот, что означает, по всем правилам.

— Отец, только не надо преувеличивать, — скривился Дайчи, — тебе за меня сроду штрафы не приходили, а руками поработать для меня — нет ничто. Дайчи Кабуси таким не сломить!

— Ладно, ладно, несломленный ты наш, — усмехнулся отец, — а за драку с Буной кто взносы в фонд Школы делал?

— Так было же за что!

— Давай, лучше рассказывай, а с оценкой твоего поведения граф Окку сам как-нибудь уж справится.

— Я и рассказываю, — отругал нас тренер, мне даже хотел по зубам дать. Но я так на него поглядел, что всё желание рукоприкладствовать с древесно-рождённым лордом может оказаться накладно, поэтому ограничился выволочкой. И все деньги с кона забрать не побрезговал. «На доброе дело пойдут»! — сказал. Знаю я эти их добрые дела. Отдаст руководству, а те каких-нибудь бесполезных кормов для «бедных зимних птичек» закупят, да ещё заставят по саду эту адскую смесь из крупы, хлебных крошек и сухих ягод раскладывать. Пока я предавался сим безрадостным мыслям о бесславной гибели моего выигрыша, мы пришли на следующий этаж. Эта сволочь тренерская решила нас из чистого садизма с собой по всем этажам дозором проволочь. Мол, вот поглядите, какие другие мальчики примерные, спят безмятежным сном, одни только хулиганы и оторвяги, навроде нас, по ночам разными непотребствами занимаются. Знал бы он тогда с каким непотребством ему предстоит столкнуться совсем скоро!

Бессменный и бесстрашный капитан школьной команды по игре в мяч мстительно улыбнулся.

— Стали мы приближаться к комнатам наших заклятых врагов — Клуба модных тенденций. У нас это противостояние десятилетиями длится. Эти, с позволения сказать, эстеты возомнили себя законодателями мод и правил поведения в школе, — парень усмехнулся, — мне очень хотелось, чтобы наш тренер обнаружил ещё какие-нибудь нарушения дисциплины, тогда его внимание переключилось бы с нас на кого-то ещё. И бессмертные боги были к нам благосклонны! За одной дверью раздавались странные звуки, они далеко разносились по гулкому пустому коридору. Я дал знак своим парням идти как можно тише, однако сие оказалось совершенно излишним: Ясуда сам всё прекрасно услышал и целенаправленно двинулся туда. Он распахнул дверь и включил свет. Мы вытягивали шеи, чтобы увидеть то, что происходило внутри. Но лучше бы мне этого не видеть!

— Я догадываюсь, что странные звуки, привлёкшие внимание преподавателя гимнастических искусств, раздавались из комнаты Эйсы Буны? — уточнил Вил.

— Естественно, — подтвердил младший Кабуси, — председатель Клуба модных тенденций делил кров со своим заместителем. И застали мы эту сладкую парочку в весьма пикантной ситуации.

— Дайчи! — воскликнула его мать, — я запрещаю тебе говорить что-либо, что может оскорбить целомудрие невесты Дубового клана!

— Мама, — сдвинул тёмные прямые брови парень, — как же я тогда стану давать показания? Может быть мистрис Таками выйдет из наших покоев, а выслушает меня один братец Вилли?