— Вроде бы ничего необычного не происходило, — последовал осторожный ответ, — хотя, право, я не понимаю, о чём вы меня спрашиваете.

— Нас интересует, — пояснила чародейка, — ваше самочувствие. Ведь вы попали к господину Ноде в состоянии глубокой потери сознания. Такое редко случается внезапно, как удар грома. Вот господин коррехидор и спрашивает, не предшествовали ли этому странные или болезненные ощущения.

— Вроде бы нет, — пожала плечами Тиба Эдаби, — вообще-то, род Тиба может похвастаться крепким здоровьем, и я — не исключение. Хотя сегодня от длительного стояния и жары (леди Камирэ чувствует себя более комфортно, когда сильно натоплено), у меня чуточку закружилась голова. Правда это было совсем недолго, просто в сторону повело слегка, и я не знаю, имеет ли сие отношение к моему обмороку.

— А неприятного или навязчивого вкуса во рту не было? — оживилась Рика.

— Я не придала этому значения, — нахмурив брови, сказала камеристка, — но вот после ваших слов вспомнила, что вкус во рту у меня странноватый был. Он появился уже во время церемонии. Знаете, — девушка опустила глаза, — у меня, к моему стыду, так некстати случилась отрыжка, — смущённо проговорила она, — и после этого я никак не могла отделаться от привкуса маринованных нори во рту. Я, конечно, люблю конфеты с начинкой из сладких красных бобов и солёных водорослей, но в тот момент любимый вкус показался совершенно неуместным.

— Понятно, — кивнула чародейка.

Она не просто так интересовалась ощущениями Тибы, то, что рассказала камеристка походило на ощущения человека под заклятием. В Академии магии на третьем году обучения был спецкурс по этому вопросу. Чародею жизненно важно уметь распознавать любые направленные на него заклятия, и практические занятия в этой области чётко показали Рике, что среди множественных симптомов, проявляющихся при различных воздействиях, посторонние, а подчас и неприятные, привкусы, внезапно возникающие во рту, были для неё самым ярким показателем. Вил бросил на неё вопросительный взгляд, и чародейка закрыла глаза, показывая положительный ответ.

— Это случилось непосредственно перед, — коррехидор замялся, — инцидентом, или раньше?

Взгляд тёмных глаз стал страдальческим, и госпожа Тиба, выдавила из себя со значительным усилием:

— Я не помню, честное слово, не помню.

— Хорошо, — проговорил Вил, услышав, как лейб-медик сделал вдох, еле удерживаясь от желания вклиниться в разговор, — просто расскажите, что вам запомнилось.

— Сначала я стояла возле кресла своей госпожи, — срывающимся голосом начала госпожа Тиба Эдаби, — награждение шло своим чередом. Леди Камирэ захотела ледяного гла́йса с грейпфрутом. Она не пьёт никакого другого глайса, кроме этого. Позади на столе специально стоял кувшин с этим напитком и колотым льдом, я подала ей, а затем отнесла её стакан обратно.

Вил кивнул, поощряя продолжать рассказ дальше.

— Потом награждали по очереди: сперва его величество, следом — госпожа, снова его величество, и снова госпожа. Потом, — камеристка наморщила лоб, словно прикладывала большие усилия для того, чтобы вспомнить, — потом леди Камирэ назвала имя…, — она запнулась, — госпожи То́ри, кажется…, я повернулась к столу, чтобы взять брошь с карточки, на которой была указана соответствующая фамилия, и …, — девушка беспомощно поглядела на Вилохэда, — всё, а дальше я не помню.

— Вы совсем не помните, как подошли к леди Камирэ и попытались ударить её шпилькой из причёски? — спросил коррехидор с намеренной жёсткостью.

— Ударить леди Камирэ? — как эхо повторила она, — как такое могло быть? Я восхищаюсь госпожой, она всегда неизменно терпелива и добра ко мне, я не понимаю, почему должна была наставить шпильку на неё!?

— Мы позднее поговорим о двигавших вами мотивах, — холодно заметил четвёртый сын Дубового клана, в данную минуту нас интересуют ваши действия и ваши ощущения. Вы попытались ударить леди Камире в грудь серебряной шпилькой для волос. Ведь господин Нода рассказал вам о произошедшем.

— Мне? — удивилась Тиба и энергично замотала головой, — нет, не говорил. Вернее, я не помню. Но я никогда не смогла бы ударить свою госпожу чем либо, — залепетала она, — это неправда! Я такого не помню, меня просто оговаривают! Я ничего не делала, — слёзы брызнули из глаз, и девушка принялась судорожно глотать воздух, — мне просто стало плохо.

— Как бы там ни было, — сказал коррехидор, которому начало надоедать упрямое отрицание очевидного, — помните вы или нет, его величество Элиас и несколько десятков человек видели, как вы, госпожа Тиба Эдаби, пытались ударить невесту короля, при этом были остановлены господином королевским дайнагоном. После чего выхватили вторую шпильку и ударили в глаз маркиза Буну. Удар был смертельным.