— Благодаря полковнику Мейтси мы убедились, что охранная система Каэ-доно на высоте, а это, в свою очередь, приводит нас к мысли, что либо королевский лейб-медик ошибся с диагнозом, либо мы пока не знаем неких фактов, которые свяжут всё непонятное, — сказал Вилохэд раздумчиво шёл коридору первого этажа, — со слов нашего венценосного кузена события нынешнего вечера вырисовываются достаточно ясно: камеристка фаворитки Элиаса, ах, извините, нашей будущей королевы, — усмехнулся коррехидор, — предпринимает попытку нападения на свою госпожу, используя в качестве оружия собственную шпильку. Господину дайногону удаётся перехватить удар, девушка вырывается, а маркиз Буна пытается удержать её на месте. Эдабэ Тиба продолжает сопротивление, при этом она вытаскивает из причёски вторую шпильку, начинает хаотично ею размахивать и случайно попадает в глаз королевского дайнагона. Удар оказывается смертельным. Вроде бы всё так?

— Давайте сперва побеседуем с девушкой, — предложила Рика, — послушаем, как она объяснит свой поступок.

— Верно, пойдёмте.

Когда они возвратились во владения лейб-медика, тот в точности успел выполнить приказ: камеристка сидела в кресле. Её роскошные волосы были кое-как собраны в хвост и завязаны кусочком бинта, а она сама, одетая в больничную пижаму, куталась в одеяло, поджимая под себя босые ноги.

— Госпожа Тиба Эдаби? — спросил коррехидор, выполняя формальности и сверкнув кленовым листом своего амулета, — вы догадываетесь, по какому поводу я хочу поговорить с вами?

Девушка широко открыла глаза и сказала без особой уверенности:

— Это как-то связано с моим обмороком во время торжества? Я всех подвела?

— Можно и так сказать, — криво усмехнулся Вил, — со мной коронер его королевского величества Элиаса госпожа Эрика Таками, — представил он Рику, — вы являетесь старшей придворной дамой леди Камирэ?

— Да.

— Как долго вы исполняете эти обязанности?

— В марте два года будет, — слабым бесцветным голосом проговорила госпожа Тиба.

— Вы можете как-то объяснить свой поступок?

— Какой? — на коррехидора взглянули встревоженные и покрасневшие карие глаза, настолько насыщенного и тёмного цвета, что зрачок едва угадывался.

Вил вздохнул, он полагал, что временная потеря памяти, о которой говорил доктор Нода, уже в прошлом, и девушка сможет сколько-нибудь внятно рассказать о произошедшем, особенно, если учесть, что совсем недавно доктор сам посвятил её в события нынешнего вечера. Отпираться в таком положении было бы верхом идиотизма.

— Что вы помните о торжестве? — спокойно проговорил он, — начните с самого начала.

— С самого начала? — Тиба наморщила лоб, — примерно за час до начала церемонии я начала собираться. То, что леди Камирэ удостоила меня чести помогать ей с награждением, я знала уже целую неделю. Поэтому выпила чаю, ведь торжества могли затянуться, и мне не хотелось омрачать себе столь чудесный вечер сосущим чувством голода. После этого горничная помогла мне с причёской (Си́ту я привезла с собой из имения, она очень проворная и умеет отлично укладывать мои непослушную гриву), — она провела рукой по волосам, — и начала одеваться. Нужно было выглядеть достойно, чтобы не опозорить госпожу перед государем и важными гостями своим неподобающим видом.

— Скажите, — вмешалась чародейка, — вы всегда скрепляете причёску шпильками с цветками камелии?

— Нет, — удивлённо ответила Тиба, — те, что выпали в зале, — она запнулась и проглотила комок в горле, — парадные, серебряные с турмалином. Подарок отца на совершеннолетие. Обычно использую поскромнее, но вот металлические — всегда. Слишком жёсткие и тяжёлые у меня волосы, не лежат, как надо.

— Вернитесь к описанию вечера.

— Дайте мне попить, пожалуйста, — жалобным голосом проговорила камеристка, — у меня совсем во рту пересохло.

Старавшийся не пропустить ни единого слова из разговора доктор Нода тут же поспешил подать стакан воды, объяснив жажду побочным действием успокоительного, которое пришлось выпить придворной даме.

— Я оделась, проверила, красиво ли лежат складки на одежде и спустилась в зал. Леди Камирэ похвалила меня за выбор платья; она терпеть не может, когда мы одеты в одной гамме. Ей по душе контрасты.

— Хорошо, — одобрительно сказал Вил, — вы спустились вниз, не ощутили ли вы при этом ничего необычного?

— В каком смысле? — нахмурилась Тиба.

— Господин коррехидор хотел узнать, не испытывали ли вы какого-либо дискомфорта в физическом или душевном плане, — разъяснила чародейка, догадавшись, что её начальник пытается выяснить, чувствовалось ли магическое воздействие.

Девушка задумчиво катала в руках стакан. Не то она пыталась припомнить свои ощущения, не то придумывала, как лучше ей ответить.