Выражение лица ещё не старого мужчины стало таким, словно Вил попросил его найти на карте одну из отдалённых провинций в Делящей небо. Потом лакей словно опомнился, наклонил голову в вежливом поклоне и проговорил:

— Простите великодушно, древесно-рождённый лорд! Я ведь не из постоянной обслуги замка. Меня на один вечер наняли, и в этом сокрыта причина моего позорного незнакомства с расположением комнат в Каэ-доно.

Мужчина поклонился с преувеличенным почтением.

— Где уж нам, простым крестьянам, знать в каковском месте кабинет королевского лекаря расположен. Это к тутошним надо, они-кась, поди, знаткие, — закончил он.

— Ты что же, бездельник, господ разговорами от дела отвлекаешь? — послышался знакомый зычный бас мажордома, и Рика удивилась, насколько бесшумно эта громадина умудрилась подойти к ним, — опять ты? Мицура Андо, я запомнил тебя, курилка.

— Господин Грай, — жалобно протянул лакей, который уже явно успел проштрафиться перед начальником, — господа сами меня расспрашивать принялись, а я со всей возможной вежливостью и учтивостью удовлетворяю их любопытство.

— Ступай, — велел мажордом, — и чтоб бездельничать даже и не думал, моя угроза о сокращении жалования остаётся в силе! Милорд, — он поклонился коррехидору с достоинством, сделавшим честь древесно-рождённому, — простите меня за нерадивость обслуги. Эти бестолковые деревенщины может и способны накосить сена или убрать рис с полей, но в нашем благородном деле они совершенно бесполезны. Я слышал, вы ищете покои лейб-медика его величества?

— Да, — ответил Вил.

— Позвольте мне взять на себя смелость и сопроводить вас к господину Но́де.

Как и предполагал коррехидор покои доктора располагались в противоположной стороне замка. Двое гвардейцев сидели на любезно предоставленных табуретах и дружно вскочили при приближении коррехидора. Лейб-медик оказался высок ростом, он носил усы и его светло-русые волосы находились в беспорядке, словно он только что поднялся с кровати. Ещё Са́ймона Ноду отличали большие голубые глаза навыкате и улыбчивый крупный рот. Королевский мажордом чопорно представил коррехидора затем чародейку, поклонился и важно пошёл прочь.

— Как я полагаю, интерес господина графа вызван недавним инцидентом, — проговорил Нода с несколько неуместным смешком, — проходите, не стесняйтесь, у меня по-простому. Только тот, кому приходится иметь дело с болезнями и смертью понимают, насколько глупую, а порой и губительную роль способны сыграть всякие там условности и церемонии.

Рике доктор Нода показался типичным врачом, и она была с ним совершенно согласна: если речь идёт о жизни и смерти пациента никакому этикету места просто не остаётся.

Вил был несколько шокирован панибратским отношением доктора, но виду не подал, устроился на диванчике. Чародейка примостилась на стуле рядом с ним.

— Дело в том, господа, что я собирался сам вас искать, — заявил он, поправив сползающие очки, — картина более чем странная.

— Вы о госпоже Тиба? — уточнил Вил.

— Да, о ней, — кивнул врач, — ибо господина Буну станут пользовать похоронщики, — он ухмыльнулся собственной шутке, но не встретив поддержки от собеседников, тихо присвистнул, — вы сведущи в медицине? Я спрашиваю, насколько я могу углубиться в профессиональные подробности, дабы донести до вас свой вердикт.

— Я сведущ не более среднестатистического мужчины, здоровье которого позволяет пока обходиться без услуг ваших коллег, — ответил Вилохэд, — а вот госпожа Таками — некромантка, посвящённая богу смерти с детских лет. Думаю, с ней вы найдёте общий язык. Так что не тушуйтесь, господин лейб-медик, леди Эрика потом разъяснит мне все неясности и сложные для понимания моменты.

Услышав о специализации Рики, Нода привычно присвистнул, и было на этот раз непонятно, выражает ли этот лёгкий свист восторг или же, напротив — неодобрение и удивление.

— Тогда, начну с самого главного: допросить госпожу камеристку вы пока что не можете, хотя, как я понимаю, именно это явилось причиной вашего появления в моих покоях, — сказал он, — ибо девица эта погружена в глубокий целительный сон.

— И зачем вы это сделали? — спросила Рика, посчитав, что, если разговор перешёл в медицинскую плоскость, то она становится главным действующим лицом, — и что с ней сделалось после убийства. Командир королевской гвардии не сумел привести госпожу Тибу в чувства, хотя отвесил ей несколько основательных затрещин.