— Хорошо, — склонил голову король Элиас, — помогать следствию долг каждого артанца, не взирая на титулы, должности и заслуги перед королевством. Надеюсь, моё поведение в данной непростой ситуации послужит добрым примером для подданных, — он сделал паузу, словно мысленно погружался в недавние события, — я приступил к награждению. Это обычное дело. Каждый год по традиции происходит такое, правда в этом году моя невеста пожелала присоединиться ко мне на церемонии. Леди Камирэ не устраивало награждать дам после меня, и она предложила делать это по очереди, с чем, я, естественно, вынужден был согласиться, дабы желал исполнить просьбу своей невесты, в чём, вам, кузен, я решительно советую следовать моему примеру. Награждение шло своим чередом, покуда эта мерзавка Тиба вместо того, чтобы подать своей госпоже поднос с очередной наградой, шагнула вперёд, выхватила из причёски серебряную шпильку и с воплями нацелила её в сердце леди Камирэ. Мы все хорошо знали дайнагона, а также его заслуги перед королевством во время Северной смуты, и в тот момент генерал Буна среагировал первым. Не взирая на свои почтенные лета, генерал подскочил к камеристке и успел отвести удар смертельной шпильки. Тиба продолжала извиваться и кричать, но маркиз продолжал крепко удерживать её за запястье и за талию.

— Извините, ваше величество, — остановил повествование коррехидор, — насколько я понял, в этот момент и господин Буна и госпожа Тиба стояли лицом к вам и спиной к залу?

— Да, — кивнул король, — всё так и было. Тиба продолжала вырываться и выкрикивать невнятные оскорбления, некоторые из которых сделали бы честь портовому грузчику.

— В чьей адрес были направлены оскорбления?

— Мне показалось, они были скорее безличными. Хотя иногда проскакивали слова «сука», «блядь», но я не могу с уверенностью утверждать, что данные с позволения сказать эпитеты предназначались леди Камирэ, а не были просто всплесками эмоций преступницы. Я сам, господа, я пребывал в изрядном шоке, так что могу ошибаться. Может быть кому-то из присутствующих удалось расслышать лучше? — его величество обвёл взглядом лордов.

Лорды переглядывались между собой, пожимали плечами, но облечь выкрики придворной дамы в сколько-нибудь внятное мнение им так и не удалось.

— Потом пленница вроде бы ослабила попытки освободиться, — продолжал король, — у меня сложилось впечатление, что она начала терять силы, но тут, к несчастью, дайнагон посоветовал ей успокоиться. Тиба забилась с новой силой, вдруг выхватила свободной рукой вторую шпильку из своей причёски и принялась размахивать ею, лупя по воздуху во все стороны. Один из таких слепых ударов угодил точно в глаз маркиза Буны. Брызнула кровь, дайнагон выпустил из рук убийцу и схватился за лицо. Затем упал и остался недвижим, а камеристка моей невесты без сил опустилась на пол, всё ещё сжимая в руке первую шпильку. Видимо, случившееся столь глубоко потрясло её, что девица более не предпринимала попыток нанести вред леди Камирэ.

— Из вашего рассказа получается, что удар предназначался госпоже Камирэ, — задумчиво проговорил коррехидор, — а смерть генерала Буны произошла случайно?

— Безо всяких сомнений, — ответил король, — это подтвердят все присутствующие, кроме тех, конечно, кто во время преступления подобно вам смотрел в другую сторону.

— Не заметил ли кто странностей в поведении госпожи Тибы непосредственно перед злосчастным происшествием?

— Я не видел, — ответил монах, — во-первых, камеристка стояла чуть позади леди Камирэ, а во-вторых, мне даже в голову не приходило оглядываться в её сторону.

Вил обвёл взглядом членов Совета кланов. Сосновый герцог, поправив буйную гриву песочно-золотистых волос, сказал, что по чистой случайности наблюдал за придворной дамой.

— Видите ли, — несколько извиняющимся тоном проговорил он, — госпожа Тиба сегодня была необычайно хороша в своём розовом платье с вышитыми цветами, поэтому я любовался её грациозной походкой всю церемонию.

Рика про себя усмехнулась. Глава Соснового клана был далеко не молод, посему его интерес к молодой придворной даме выглядел немного комично.