Лия Рэйнман

Если ты (не) ведьма. Я тебя (не) люблю

1. Письмо счастья

— Барсик! Я сказала немедленно верни зелье! Сволочь! Алкоголик кошачий… — орала я на своего фамильяра, гоняясь за ним по всему своему далеко не большому дому, и пытаясь отобрать склянку с кошачьей мятой, которою он все-таки достал, даже из запертого на три замка шкафа.

Мы тяжело дыша остановились по среди гостиной, друг напротив друга, так как до этого гонялись кругами. Барсик начал пятиться пушистой задницей к двери.

— Ты жадная и не благодарная! Ничего я тебе не отдам! — завопил он, выбивая дверь и выносясь на улицу.

Кто то закричал и я отчетливо услышала звук шмякнувшегося тела. Выбежав следом, я увидела почтальона, который валялся на земле, явно сбитый с ног вылетевшим как пробка Барсиком и стонущего от ушибленной об выложенную камнем дорожку, спины.

Я сделав лицо, я тебя сейчас убью, и помахав кулаком, невинно сидящему неподалеку кошаку, подошла к прибывшему.

— Господин, вы в порядке? — невинно хлопая глазками, спросила я.

— Буду, если уберёте этого дранного кота и этот жуткий оскал со своего лица, — сказал парень, садясь и собирая разлетевшиеся письма.

Это было зря. Мы с Барсиком мгновенно обиделись.

— И зачем же вы пришли? — спросила я, уже по-настоящему оскалившись.

— Эээээ, мне велели передать письмо Мелеру ли Ранвену, — видимо поняв, что сказал что-то не то, протараторил почтальон.

— Это мой брат, я могу получить письмо вместо него, — сказала я, довольная его испуганным лицом.

— Ха, будет знать как хамить ведьмам, — подумала я.

— Мне сказали передать лично ему в руки, — вжал голову в плечи, все еще сидящий на земле парень.

— Он в отъезде, но не волнуйтесь, я передам, — предостерегающе прищурившись сказала я.

Парень явно ломался, но чувство самосохранения все-таки взяло верх, так-как любой дурак в мире Венефик знал, что ведьмы бывают слишком непредсказуемыми и лучше всего их обходить стороной.

— Ладно, — сдался он, протягивая мне письмо и подскочив на ноги унесся прочь.

— Ты его что, ветром сдула? — спросил Барсик вылизывая серую лапу.

— Не, он и сам себя сдул, никакой помощи не надо, — хмыкнула я.

— Что за письмецо?

— Не знаю, но что-то мне это не нравиться, оно из Авим, — ответила я, хмуря брови.

— Ну так сейчас и узнаем, — сказал фамильяр, материализуясь на моем плече и тыча когтем в тоненький конверт.

— Предлагаешь вскрыть? — с сомнением спросила я.

— Ой, вот не надо тут, когда тебя это останавливало?

— Тоже правда, ладо, пойдем, — кивнула я заходя в дом и взмахом руки возвращая весь разгромленный бардак, который мы же и учудили, по своим местам.

Конверт был абсолютно обычным, белого цвета и запечатан восковой печатью Академии высшей магии и ведьмовства, сокращенно Авим. Печать вскрылась легко, так же как и легко развернулся лист бумаги, а глаза вонзились в ровные аккуратные строчки. Информация воспринималась совсем наоборот, совсем не легко. Я плюхнулась на ближайший стул и тяжело вздохнула.

— Да что там, не томи! — крутился юлой Барсик пытаясь заглянуть в письмо.

— Читай, — положила я его на стол.

— Решением суда, за нарушения правил безопасности, которые чуть не привели к несчастному случаю, Мелер ли Ранвен приговаривается к году исправительных работ на благо общества и обязан приступить к новой должности преподавателя теоретической магии в академии Авим, через три дня. В случае неисполнения, Мелер ли Ранвен будет взят под стражу и лишен лицензии без права восстановления… Твоиж лягушачьи лапки, что же этот заучка натворил? — удивился Барсик.

— Хотела бы я знать, что мой братишка, который даже мухи не обидит, сделал такого, что его могут лишить лицензии магистра, — только сейчас окончательно осознавая ситуацию сказала я.

— Так, надо ему позвонить!

Я набрала номер брата по артефакту связи и стала ждать ответа. Ответа не было. Я позвонила более 10 раз, когда окончательно поняла, что ответа не будет.

— Только не начинай паниковать! Звони его другу, — сказал Барсик, который и сам все это время нервно расхаживал по столу.

— Ладно.

Номер друга набрался только со второй попытки, так-как мой брат всегда, я повторюсь, всегда, в любое время дня и ночи отвечал на мои звонки.

— Дрейк! Слава змеиной настойке, ты ответил. Где Мелер? Что у вас там происходит? Почему я ничего не знаю про суд?…