Пятнадцатое мая. Хорошо помню, как я нервничал, собираясь на слушания сената. Хотелось бы мне сказать, что я был готов. Но это не совсем так. Что касается плана — всё тысячу раз оговорено и согласованно, каждый знает, что ему надлежит делать. Готов к неожиданностям и имеет инструкции на случай изменения обстановки. Мы учли всё. Только не подумали о психологической стороне вопроса. Во всяком случае для меня это было сложно. Двадцать пять лет я был знаком с нашим президентом, четверть века я мог считать его своим другом, а сейчас… Не уверен, что вы поймёте. Это большой срок. Но дело не только в годах, проведённых рядом. Мне было сложно поверить, принять, смириться, наконец, с мыслью о том, в кого превратился человек, вызывающий у меня когда-то искреннее уважение, симпатию и любовь. Я так устроен, не самая плохая черта характера — вера в людей и наивная надежда в их благоразумие. Мне бы следовало измениться, но уже поздно, да и не хочу, против себя не пойдёшь. Поэтому я не считал Рангози своим врагом, в то утро. Скорее думал, что он сбился с пути, запутался и неверно воспринимает действительность… Ошибка доверчивых. Глупая… основанная на воспоминаниях и желании вернуться в прошлое… Которого уже нет… И не будет никогда, потому что человек, как бы ты не хотел этого, оказался не тем, не таким, как ты его придумал себе, не замечая его истинной сути. Он тебя обманул, провёл, использовал и лгал… А ты и сейчас ищешь в нём «хорошее»… жалеешь и… Вот почему тогда я чувствовал себя неуютно. Разум понимал, но сердце желало другого.

— Вы знали, когда он хотел нанести удар по Новому Пекину?

— Точной даты не знал. Всё указывало на то, что это произойдёт в скором времени, я думал у нас есть ещё в запасе как минимум неделя-другая. Возможно, даже больше.

— Вы следили за обстановкой на Пекине?

— Конечно. Зная намерения Рангози, ситуацию на Новом Пекине, я видел под нужным углом. Он был готов. Оставалось только заманить как можно больше войск Метрополии в ловушку, и попутно избавиться от лишних, бесполезных гражданских. Практически всё было готово.

— Ваш договор с комитетом. У них был шанс опередить Рангози и найти оружие?

— Возможно. Сейчас об этом поздно говорить. Вы знаете, кто был их представителем?

— Да.

Мой собеседник понимающе кивает.

— На встрече я поделился с мистером Альери, всем, что знал сам. Место, примерное время и главное — класс и идентификационный номер корабля, на котором оно было установлено. Метрополии оставалось только найти его и уничтожить или захватить, это уж как им заблагорассудится. Не такая уж простая задача, но выполнимая.

— Не хватило времени?

— Как всегда. Нам постоянно не хватает чего-то. Слишком поздно — довольно частое объяснение. Так случилось и тогда. Со всеми нами.

— Что вы имеете в виду?

— Упущенное время. А с ним и возможности. Если бы мы захватили Рангози раньше, он не смог бы, не успел бы отдать того приказа… И миллионы на Новом Пекине остались бы живы.

— Он знал, ЧТО вы готовите?

— Иногда, мне кажется, он всегда всё видел на несколько шагов вперёд. Хотя чему удивляться? Зная, что он сделал.

— Простое везение.

— Нет. Только не это. Самуэль никогда не полагался на случай и всегда имел запасной вариант. А также преданных людей, готовых ради него на всё. Он знал, что метрополия подбирается к Лучевому оружию, понимал, как сложно ему будет скрывать его. Рано или поздно усилия комитета вознаградятся. И он лишится своего главного аргумента. Этого допустить он не мог. Как и не мог допустить государственного переворота, инакомыслия и неподчинения… Это нам повезло… Цена, конечно высока, но, можно сказать, и так. Повезло.

— Что произошло в тот день, пятнадцатого числа?