— Моя история близка к концу, — продолжает он. — Я нашёл, что искал. В одной из пещер лежали тела. Солдаты метрополии. Когда они погибли, я не знал. Может, ещё вчера, а может, и полчаса назад. В их рюкзаках я с облегчением нашёл медпакеты и солдатские пайки, не очень много, но достаточно на некоторое время. Оружия при них не было или я просто его не заметил. Как только я собрался возвращаться, сгрузив «добычу» в один из рюкзаков, послышался топот множества ног. Метрах в десяти от того места, под потолком горела одинокая лампа, дающая слишком мало света, мелькнула мысль прижаться к стене или притвориться мёртвым. А вдруг у них фонари? Вдруг они ищут меня? Выследили? Глупо, конечно, но что только не приходит на ум в моменты опасности, когда воспалённый мозг генерирует идеи, больше похожие не бред, чем на рассуждение зрелого человека… А иногда ты просто ничего не успеваешь сделать, обстоятельства сильнее тебя, и умные мысли никак не хотят рождаться. Так произошло и в тот момент. Из-за угла появились вооружённые люди, замелькал свет. Я стоял на «месте преступления», среди тел, словно «падальщик», обирающий мёртвых. Стоял неподвижно, держа в опущенной руке чужой рюкзак, с чужими вещами. И как назло, это были солдаты Метрополии, человек пять, грязные, уставшие, с покрасневшими глазами, давно не знавшими сна. «Вот чёрт» только и успел подумать я. Ну почему именно они? Почему сейчас, в такой момент? Представьте, какого стоять над убитыми товарищами загнанных, утомлённых и озлобленных людей, заставших вас за «этим» делом. Я мысленно был готов к скорой расправе.

Они не тронули меня. Опустили поднятое было оружие, равнодушно оглядели трупы и, повинуясь кивку старшего, пошли дальше. Я прикрыл глаза и вздохнул с облегчением. Уходя, последний из них посветил фонарём мне в лицо и сказал:

— «Ты можешь пойти с нами, старик».

Я отрицательно помотал головой.

— «Что у тебя там?» — спросил он, указывая на рюкзак.

— «Лекарства… для моего сына» — ответил я.

— «Им-то они уже точно не нужны, верно?!»

Снова я молча кивнул. Помедлив ещё секунду, он протянул руку. Понятный жест, не требующий слов. Я машинально отдал ему то, что могло спасти Джейка. Сплюнув на пол, он растворился в темноте, как и его товарищи. А с ним растворилась и моя надежда, вернее, мои силы лелеять эту самую надежду. Дальше идти я не мог. Стал возвращаться к Янису и Джейку. По пути чуть не нарвался на пулю. Земля под моими ногами осыпалась, шум привлёк внимание невидимого стрелка. Очередь прошла мимо. Я даже не испугался.

Янис пропал. Джейк сказал, он ушёл около часа назад, куда не знает. Выслушав мой рассказ, сын ободряюще похлопал меня по плечу. «Хорошо, всё будет хорошо», — сказал он…. Позже мы уснули. Когда я проснулся, Яниса всё ещё не было. Джейк лежал рядом… В руке пистолет, в воздухе запах порохового дыма… Откуда он у него? Я и не подозревал…

Его мать знает лишь только то, что я рассказал. Неправду. И я прошу вас не упоминать об этом в своей книге. Джейк умер в Юнхэгуне на Новом Пекине девятнадцатого мая, по общему календарю… умер от ран. Пусть так и будет.

Ли Во Джонг

— Маркус улетел на встречу с Борроу. Уверен, вы удивлены, что я это ему позволил, точнее настоял.

— Если честно, да.

— В отчаянные времена приходится принимать отчаянные решения. Когда шеф узнал об этом, то взорвался с грохотом пороховой бочки, но я стойко выдержал его праведный гнев. Успокоившись, он лишь проворчал «твоё решение» и отключил связь. Альери справится, я не сомневался в нём. Узнать, где сейчас оружие лишь полбеды, на этом наша работа не закончится, и я не намеревался оставаться в стороне. А для этого мне нужно было поправляться. Побороть болезнь и встать в строй. Когда Маркус возвратится с фактами и доказательствами, ЕСЛИ они окажутся верными, нам предстоит убедить вышестоящее начальство, выделить ресурсы и людей, для нейтрализации угрозы. Пусть для этого потребуется целый флот, пусть его перемещение оголит фронт или вообще поставит под удар один из наших миров, неважно. Никакая вероятность вторжения или высадки десанта и рядом не стоит с угрозой применения Лучевого оружия. Они это знали, мы все это знали. Нужно только представить убедительные доказательства. А дальше военные, наконец, получат возможность продемонстрировать весь свой, восхваляемые ими же, потенциал.

Мне становилось лучше, последствия контакта с вирусом всё менее и менее заметны. Самая острая фаза прошла, и врачи разрешили мне вставать с постели. По мере возможностей я включался в работу, тем более мы понесли ощутимые потери, многие из моих коллег находились в карантине, почти каждый день кто-то из них умирал, благо новых заболевших не было. Своевременные меры помогли остановить заразу, но помочь уже больным не всегда получалось. Даже со всеми современными средствами и достижениями медицины.