— Несколько месяцев от него не было вестей. Через знакомых я не мог получить сведений о нём. Наша военная администрация пыталась составлять списки отправляющихся на фронт, отслеживать подразделения и места дислокации и переброски, но оказалась совершенно не готова к такой задаче, и вскоре выдохлась. Ограничиваясь лишь отчётами об отправленных и их количеством. Под радостные крики политиканов наша молодёжь уходила навстречу неизвестности и через совсем короткий промежуток времени о них забывали и с теми же речами провожали следующих. Войне требовались жизни. Сопротивлению требовались бойцы.

Джейк позвонил сам. Нашёл способ. Связь была плохой, часто прерывалась. Но мы смогли поговорить. Очень коротко:

«Здравствуй, отец» — сказал Джейк. «Рад тебя слышать».

«Привет, сын, как ты?» — ответил я.

«Жив и здоров».

«Где вы сейчас? Мы тут волнуемся и ничего не знаем о вас».

«Уже месяц на Новом Пекине… в аду»

Связь прервалась, но тут же восстановилась. Я хотел задать вопрос, но Джейк продолжил:

«Прости меня отец, я ошибся, я виноват перед тобой и мамой, а вы были правы»

Вновь помехи и тихий еле различимый шёпот Джейка:

«Мы все ошиблись… нам здесь не место».

Больше связь не восстановилась, это последние слова, которые я услышал.

Супруга, узнав о нашем разговоре, всю ночь прорыдала. У меня не находилось слов утешения для неё. Но тогда я понял, что должен вернуть нашего мальчика домой.

Посылать запросы и обивать пороги министерства обороны, было бесполезно. Они всем говорили одно и то же. «Ваш родственник или сын, находится в боевых частях, их месторасположение, не разглашается». Коротко и официально. Через сеть найти такие сведения и вовсе не представлялось возможным. Новости, которые до нас долетали, позволяли составить лишь общую картину, происходящего. Война набирает обороты. Всё новые и новые миры вступают в конфликт. Миллионы людских судеб перемешиваются в этом котле безумия и хаоса. Куда уж тут найти одну!?

Нет, я не сидел сложа руки, вместе с женой мы каждый день писали запросы, обзванивали друзей и знакомых, посещали встречи комитета солдатских матерей. Рылись в Сети, искали хоть малейшие намёки о том, что происходит на Новом Пекине. Безрезультатно. Правительство ввело цензуру. Новостные ленты транслировали только победные реляции или вести об очередных военных успехах союзных войск. Запросы оставались без ответа или сводились к сухому — «Ваш сын жив. Находится в местах боевых действий». Дурацкая отговорка.

С каждым днём моя супруга мрачнела всё больше и больше. Её стали преследовать головные боли и начались проблемы с сердцем. Да и я не находил себе места. Неизвестность пугала нас обоих.

Как-то на встрече комитета солдатских матерей, который собирался каждую субботу в здании мэрии. Нам сообщили, что Сопротивление превратило Самуи в свой самый большой пункт по приёму раненых. Со всех миров, со всех фронтов, значительную часть пострадавших бойцов направляли туда на лечение и реабилитацию. Это было хоть что-то. Хоть какая-то возможность узнать всем нам о судьбе своих близких. Мы составили поимённый список из всех горожан, отправившихся на фронт и руководитель комитета, собирался послать официальный запрос по гражданским каналам, на Самуи. Возможно, там уже были наши соотечественники.

— Неужели власти совершенно не интересовались судьбой своих сограждан? — спросил я.

— Вам, жителю центральных, густонаселённых миров, это покажется странным. Вы живете в огромном социуме, подчинённом правилам и законам, интересуетесь политикой, а она напрямую влияет на вашу жизнь. Отдавая свой голос на выборах, устанавливаете линию поведения государства. Руководители действуют с оглядкой на вас, своих избирателей. Таковы устои Метрополии.

Наше общество отличается от вашего. Наш мир не похож на другие. Мы живём здесь обособленно. Сельское хозяйство — основной и единственный вид деятельности. Крупных городов нет. Всё строится вокруг общин, которые владеют и обрабатывают свои земли. Это определяет наш менталитет — независимые, гордые, несговорчивые. Центральная власть присутствует, но лишь номинально. Мы создали государственные институты как дань прошлому. Играем в демократию раз в шесть лет и с чистой совестью плюём на это и продолжаем жить своими проблемами. Кого-то выбрали, кто-то стал официальным главой колонии. Других вопросов нет? Расходимся!

Стареющее население, малая плотность. Большие территории. Вот как мы жили. Метрополия даже не имела здесь своего гарнизона. Десяток другой чиновников, считающих эту службу скорее ссылкой, жили в столице и не вмешивались в наши дела. Лишь следили за ежегодной отправкой налогов в центр и соблюдением торговых договоров.