Восхищение видом, казалось бы, всего мира, переполнило Стратоника, и он очнулся, лишь когда солнце вновь скрылось за снежными вихрями. Он развернулся и ускоренным шагом направился по узким лестницам и переулкам к одному из высоких домов. Колоннады и обелиски здесь были на каждом шагу, но не было людей, только изредка пробегал отряд воинов.

В небесах мелькали крупные черные тени.

"Драконы…"

Ускорив шаг, предводитель пронесся по последней длинной алее из мраморных арок, в конце которой был виадук, ведущий к массивному строению, основание коего вырастало из выступа на крутом склоне, уходящем в бушующие воды.

То был крупный прямоугольный корпус, окруженный широкой кирпичной террасой и колоннадой по всему периметру. Здесь дежурили воины и стояли грозные баллисты, направленные во враждебное небо.

"Дом. Это дом! И я здесь. Наконец-то…"

Поднявшись по коротким, но широким ступеням, раскинувшимся во всю южную сторону дома, Стратоник открыл крупные деревянные врата и очутился в просторном зале, где внутри вдоль стены также были колонны, и всюду здесь горели жаровни. После морозной улицы тепло приятно обволакивало. В воздухе слышался запах готовящейся еды, и в ней не было мяса…

"Запасы наши на исходе…"

Среди огней и камня явилась девушка, одетая в тёмно-синюю столу с рукавами, миловидное её лицо обрамлял белый платок. В этом лике была чистота, мягкость черт при тонких губах и едва заметной улыбке, но больших искрящихся карих глазах.

Тихий возглас:

— Ты вернулся.

Вдох.

Его пронизывала, словно окутывая коридором света, звенящая нежность, как смех детей и лепестки целого леса, такого, что застал ещё мир цветущим при жизни. Стратоник, после многих миль пота и крови, позволил себе раствориться в этом ощущении, и волна его чувств не отошла обратно в море.

Пристальный взгляд сопровождал мерный тёплый возглас:

— Психея!

Выдох.

Двое медленно подошли друг к другу и резко сцепились в объятиях, что было на них не похоже.

Где-то пробежала домашняя прислуга.

Стратоник едва отступился и сосредоточенно-нежным взглянул на девушку, чьи руки обвили его шею.

— Ты цел, нет ли у тебя ран?

— Только в душе, — потупив взор, — в ней зияет огромная рана, которая не успеет зажить, от того, что я вскоре снова должен буду уйти.

— Но ведь теперь ты в городе. Ты голоден?

— Только боги знают как долго ещё мы будем сопротивляться. Уже…

— Не говори так! — перебила с грустью и страхом девушка.

— Психея, уже последние резервы я привел сюда, снабжения нет, мы скоро потеряем боеспособность.

— Я не разбираюсь в военных терминах, — растеряно произнесла девушка.

— Это не важно. — Голос предводителя стал серьёзным, — Знай, мы может быть последние недели живем с тобою здесь, в этом жилище, полном роскоши и уюта. Быть может, Башня падет, и тогда нам придется бежать в горы и скрываться в пещерах, питаться дичью, но кто знает, как скоро и там нас настигнут драконы.

— Мне не ведома эта война, Стратоник, обещай мне только, что вернешься, чтобы не случилось там, в сражении.

Недолгая пауза.

— Я вернусь. Обещаю, — после этих слов, сопровождаемых легкой улыбкой, предводитель почувствовал, как его лицо источает благородство и ему это понравилось.

Послышался звонкий колокольчик.

Вошла слуга, девочка-подросток:

— Завтрак готов, госпожа.

Пара удалилась в соседний зал для трапезы.

_____

Лучи света проникли в спальню из окна против кровати, ставни которого рано утром были открыты. В мягком приглушенном солнце купались Стратоник и Психея, сидя на краю ложа и наслаждаясь тишиной.

Перед ними стоял небольшой столик.

Вошла прислужница с яствами, одетая в серую тунику с рукавами.

"Слабый подбородок, длинный прямой нос, россыпь веснушек, выраженные скулы, и… рыжие волосы. Хм-м… Мой вкус!"

— Сколько тебе лет, дитя? — добродушно спросил предводитель.

— Четырнадцать, господин, — глядя в пол, почти шепотом.

— Психея, — Стратоник запнулся, — если ты позволишь…

Девушка напрягла черты лица в попытке скрыть отвращение.

— Конечно. Ты, — обращаясь к прислуживающей девочке, — встань на колени и доставь господину удовольствие.

Беспрекословно подросток встала на колени перед ложем, развязала шнуровку на штанах и, припав губами к горящей желанием плоти, сперва помедлила, посмотрев в глаза, а затем стала ритмично двигать головой, поглощая всю томившуюся прежде энергию, до тех пор, пока процесс не достиг апогея наслаждения.

— Глотай, — жёстко приказал предводитель.

Горло девочки несколько раз судорожно приняло испускаемую жизнь.