— С чего мне знать, монстр, что ты не растерзаешь меня прямо сейчас? — ответил Стратоник, вкладывая в интонацию всё свое недоверие.
— Я не монстр. Если бы мы… если бы я хотел, тебя бы уже давно растерзали, прямо здесь, вся трава была бы красной.
— Мы ещё узнаем это, — с гордой улыбкой выпрямляясь произнес Стратоник и потом бросил наземь осколок оружия.
Люций подошел к камням, где располагалась вечеринка, там ему поднесли полный кубок, он еле сдержал почти превышающее его самого желание злобно отбросить подносимое вино и осушил одним жадным залпом. Вновь посмотрев в сторону Стратоника, Люций обнаружил того, стоящим спиной к зрителям, тогда направился к нему, отдав кубок чьей-то руке.
— Куда смотришь? — спросил Люций, встав рядом.
— В сторону моего родного города. Мы находимся на западе от него.
В надменно покровительственной речи Люция появилась толика уважения и заинтересованности.
— Ты знаешь, где мы находимся?
— Да.
Говоря, Стратоник не поворачивался к собеседнику, а лишь давал самодостаточные комментарии на его речь.
— Мы сохранили это место для развлечения. Сейчас это единственный зелёный уголок на всем севере.
— Это место, где я вырос.
— Ты рос здесь?
"Зачем я это сказал… и кому я это сказал? Не стоит проявлять в отношении этой сволочи так много любезности!"
— Прекрасное время для взросления. Здесь природа дает людям крепость тела и глубину духа. Давала раньше, пока мы не отчистили эту местность от людей.
— Что будет со мной? — перевел тему Стратоник.
— Ты отсрочил свою смерть.
"Думал, люди совсем ничего не умеют?" — внутренне человек злорадно улыбнулся.
— Убьешь меня в следующей драке?
— Возможно. — И теперь тон Люция принял твердую серьёзность и почтенное любопытство, он посмотрел на Стратоника, — Я хочу знать, что сделал ты со своим мечом, отчего он так наполнился энергией?
— Слишком долго объяснять этот механизм. — Стратоник продолжал любоваться открывшимся видом на долину, место его личного становления, — И ты сможешь его до конца понять только если будешь долго и упорно практиковать. Такие знания не передаются словами, но лишь рождаются внутри тебя, после долгих и кропотливых трудов.
Ничего не спрашивал далее Люций, а отступил, чуть склонив голову, и задумчиво исподлобья посмотрел.
— Пойдем, к остальным.
"Словно все хорошо. Я иду туда, где сидят существа, обернувшиеся в людей, не показывай им, что ты все знаешь, иначе растерзают тебя, разорвут на части, им не стоит ничего, и пусть я заберу с собой нескольких этих тварей, мне не выстоять против целой стаи. Как будто ужасный маскарад, скрывающий ад прямо здесь!"
Серость растеклась, обелив все цветущее окружение в глазах Стратоника, лишив искусственной жизни это место. Теперь ему стало по-настоящему страшно, словно он падал в гигантскую пропасть, а где-то наверху угасал последний источник света. Этот жизнерадостный луг был зияющей бездной, и его окружали духи этой бездны, но нельзя было поддаться страху, потому что страх утопит в пустоте, и тогда уже не вырваться…
С приветливыми улыбками и подбадривающими похлопываниями отдыхающие приблизили его в свой круг, дали кубок, просили испить.
"А я должен вырваться, никогда для меня не будет причины…"
Кубок осушен до дна.
Прекраснейшее вино было слаще, нежели самый сладкий мёд, отобранный у диких пчел.
"…не будет причины отдаться смерти. Я префект войска! Помню об этом, где бы я ни был."
Рекой лилась странная речь. Обсуждение совсем непонятных вещей. Древних произведений искусств, но другой культуры, с которой Стратоник был не знаком, невероятной философии, которая вводила в ступор и не была ведома даже жителям севера, что в культуре превосходил весь континент.
И один улыбчивый смазливый парень, одетый в отличие от других в одну тунику, завязанную на левом плече, спросил префекта:
— А что для вас, северян, мир и жизнь? В чем их сущность?
— Битва, — коротко ответил Стратоник, не задумываясь над своим ответом.
— Почему же?
— Я не готов сейчас об этом говорить, — Стратоник старался сберечь слова.
— Ладно. Дайте ему отдохнуть после боя.
Интерес зрителей остыл. Стратоник стал постепенно приглядываться к тем, кто его окружал. Снаружи они выглядели как люди богатства и культуры. Ничто не выдавало в них иной сущности, отличной от человеческой природы.
Все встали пошли вверху по склону, где выше была вымощенная белым камнем круглая площадка, по краю которой было массивное кольцо каменной скамейки, поросшее лозой и кустарником, а ещё выше сразу стояли разрушенные ребристые колонны, вокруг которых также вилась лоза.