Максим взял меня за руку и начал уговаривать, что я им нужна, так же, как и они мне. — Почему? Как? Что я могу сделать для этих детей? — я не могла прикрыть опытность, когда сама зеленая и неопытная.

Как с чистой совестью потом справиться, если я сейчас им навру с три короба, что всё будет хорошо, и они справятся? Это уже не игра и даже не беготня по лесам и городам, это чужая жизнь, судьба над которой я не властна. Я все время приводила аргументы Максиму и объясняла, что их лучше оставить в покое, им сначала нужно пережить горе.

— Лика, я что-то упустил самое важное? — вдруг спросил он, когда все его аргументы прошли мимо меня. — Какую ещё важную информацию? — Они прирожденцы, Лика. Эти девочки могут разговаривать с природой, во всем её проявлении. Им нужна помощь. Их мать боится и за них, и с ними остаться наедине, она понимает, но не может принять. Для обычного человека это слишком тяжело.

— Ты что предлагаешь, сводить их в лес и познакомить с Матерью-Землёй? — я ахнула.

Он хотя бы понимает, о чём просит. Тот дух не самый безобидный и разговаривает не как мишка из магазина. Рана для них заниматься такими неприятными вещами. А о понимании природы она не страшно, у детей мозг гарантирован на придумывание историй.

Вот объяснила себе всё и пара свалить отсюда, пока не поздно, но оценивалась я, когда уже заходила во двор и улыбалась девчонкам. Как? Я же собиралась не помогать? Ответ на мои мысли был болезненным толчком в груди. Яга была не согласна со мной, она прониклась историей детей и очень хотела им помочь. Мы были за единое, зачем изменилось? На столько она уязвима и чувствительна? — Тётя, вы к нам? — спросила та, что с зелёными глазами.

Я замешкалась. Тётя меня ещё не называли. Но учитывая разницу в возрасте, они могли бы и бабушкой меня называть. Я кивнула и не двигалась. Не хотелось пугать их, а только рассматривала всё вокруг. Но, похоже, девочки не из пугливых. Вторая подошла ко мне, взяла меня за руку и потащила в тень двора.

— А вы умеете играть в салочки? — спросила она с голоском, похожим на колокольчик. — Нам уже не интересно только вдвоём, давайте с нами!

Вторая тоже приблизилась и начала шептать сестре на ухо:

— А дядя не обидится, что мы у него забираем эту красивую тётю? — и они дружно повернулись к Максиму.

Я тоже посмотрела на него. Лицо серьёзное, но вижу искорки в уголках глаз, улыбку змея, смех и то, что он не хочет себя выдавать.

— А знаете что? Мне дедуля секретно рассказал, что он мечтает играть в салочки. — шепотом рассказала им большую тайну.

Максим услышал это, стал отступать, но кому ему позволить.

— Держите его, девочки! — издала я боевой клич.

Мы втроем побежали в его сторону. Тот не оказался дураком, перепрыгнул одним махом через забор, повернулся к нам и показал язык. Девочки быстро открыли калитку и кивнули мне, в знак объединённых сил для захвата еще одной игроки в салочки. К сожалению, у Максима шаг был больше и быстрее, мы не смогли догнать его, осознавая бесполезность попытки.

Я остановилась, тежело дышала, и я давилась смехом. А делал вид такой серьезный, стоял и рычал.

В дом мы зашли веселыми, а девочки наперебой делились своими впечатлениями от погони. Как ни хотел Максим играть в детскую игру, но всё равно устроил развлечение девочкам. К нам быстро с обеспокоенным лицом подошла молодая и красивая, но утомленная женщина. Она, возможно, даже моего возраста.

— Девочки, что… — она замолчала, когда увидела меня. — Здравствуйте, меня зовут Лика. — Дарья, — застамушина ответили мне. — Простите, что без спроса врываюсь в ваш дом, но мне сказали, что вы, что вам нужна помощь, — я начала запинаться, было неловко от своего поступка.

Что я тут делаю? Эта женщина не знает меня и тем более ни о чём не просила.

— Соня, Ира, сейчас же мити руки, скоро обед будет готов, — строго сказала Дарья своим дочерям.

Я видела, с какой нежностью она смотрела на них, поэтому её строгость меня не напрягала.

— Проходите, Лика. Кофе будете? — обратилась ко мне. — Да, если вам не трудно. Если что, могу зайти в другое время. Простите, что ворвалась без спроса. — Ничего, садитесь. После вашего, как Илья… — она не смогла договорить.

Я понимала её боль, чувствовала всем внутренним, как её тело, и не привыкла в новой роли. Положила свою руку на её и погладила. Моя ладонь вибрировала, и я видела, как женщина перестала всхлипывать и успокаиваться.