Дальнейшее слилось в одну порченую киноленту: события смазывались в мутное пятно. В голове у Адриана набатом звучал всего один приказ: защитить самое дорогое.
Его Марибаг. Его Багинетт. Его… душу?
Он не помнил, как всё было, но знал, что сделал для этого всё. Однако, видимо, этого оказалось недостаточно. Когда Адриан снёс спиной кастрюлю и обварился в супе, осталась всего одна мысль: не получилось. Опять.
Опять!
Время стало тягучим и вязким, как желе. Адриан в мельчайших подробностях видел, как Кунг-Фуд делает замах и опускает руку с ножом; как Маринетт пучит глаза, не позволяя себе зажмуриться и спрятаться от собственной смерти. Ноги не слушались: из бедра торчал нож. Но, даже вытащив его, Адриан так и не смог встать.
— Нет! — заорал он, швыряя в Кунг-Фуда вытащенный нож.
Потому что ничего больше не оставалось. И, к своему удивлению, Адриан попал прямо в поварской колпак. А Маринетт, используя застывшее тесто как поддержку и подняв ноги, смогла оттолкнуть от себя Кунг-Фуда. Траектория ножа оказалась нарушена.
Она выжила. Выжила!
Бабочка вылетела. Ледибаг словила её, благо, одна рука у леди всё ещё была свободна…
После было Чудесное Исцеление. Объятие. Дрожь. И спокойное выражение лица Ван Чэна, смотревшего на них с Ледибаг так, будто делал одолжение, раз остался рядом с героями.
У Адриана кулаки чесались от того, как хотелось разбить лицо этого здоровяка. В кровь, в месиво, чтобы ни один пластический хирург не собрал. А вот Ледибаг… Маринетт была абсолютно спокойна. Смотрела на Ван Чэна так, будто тот не пытался минуту назад её зарезать.
— Судя по твоему виду, ты всё помнишь, — сказала она, криво улыбаясь.
Ван Чэн, который вроде бы не знал французского языка, кивнул. Выглядел он одухотворённым и каким-то просветлившимся. Того и гляди, вознесётся.
— Ты прошла испытание, насекомое, — сказал он на китайском. — И теперь я буду тренировать тебя. Ты достойна. И твой… тоже.
Адриан нахмурился и с сомнением посмотрел на подругу. Хотел было перевести чужие слова, — впервые, если так подумать; тренировки им были нужны, Кунг-Фуд это точно показал, — но Маринетт остановила его, просто предупреждающе подняв руку.
— You don't speak french, do you? But you know english, I think…
Ван Чэн кивнул. Довольный. Гадкий. Отвратительный.
Маринетт накрыла сжатый кулак Адриана своей ладошкой и ласково улыбнулась, не отводя взгляда от родственника.
— So… Fuck off, motherfucker.
Адриан прыснул. Поднеся руку своей леди к губам, он оставил на чуть подрагивающих пальцах лёгкий поцелуй.
— You're so useless for us, — протянул он, не смотря на дядю Маринетт; это было неправдой, но Вана хотелось уколоть, а ведь он так держался за свою значимость.
Адриан смотрел только на неё. На голубизну радужек в обрамлении красной маски.
Он подхватил её, закинув руку себе на плечи. Но Маринетт была такой маленькой, что Адриану пришлось поднимать её на руки.
Не то чтобы он возражал.
— Вам не справиться без моей помощи, — сказал Ван Чэн на чистом французском, когда Адриан уже почти вышел из кухни. — без моих тренировок!
Маринетт даже напрягаться не стала: подняла руку со сложенным факом. И пропела:
— You should see me in a crown. Your silence is my favorite sound.
Адриан обожал её песни, какими бы странными они ни были.
— Watch we make 'em bow. One by one by one.
Они со всем справятся, вместе.
Против всего мира.
ONE BY
ONE BY
ONE