Валентин Николаевич приехал вскоре в Москву. Здесь наконец состоялась его встреча с французским генералом, за спасение которого он и был представлен к высокой награде. Расчувствовавшись, генерал обнял его, повторяя: «Вали… Вали… Ты живой, мой дорогой друг!» Повидался он, конечно, и с дедом Кирилла. По военной традиции они выпили по сто грамм «боевых» и проговорили до самого утра. Повидав фронтового друга-врача, встреча с которым и была главной целью поездки, Валентин Николаевич рассказал ему о болезни Юлии и тот пообещал помочь ей. Уже через две недели Юлия была в столице и проходила обследование в одной из лучших клиник страны. Лечением девушки занялись ученики доктора-фронтовика по личной его просьбе. Контролируя процесс лечения, он и сам принимал в нём активное участие, используя, конечно, и свой способ лечения настойкой ядовитого растения, при помощи которого вылечил когда-то и Валентина.

Кузьма часто навещал Юлю, и с каждой их встречей она становилась для него всё дороже. Живя с родителями на территории Посольства Китая в Москве, благодаря своей маме он начал с огромным старанием обучаться китайскому языку. Обладая хорошей памятью и идеальным музыкальным слухом, он с лёгкостью запоминал слова и даже целые фразы. Вскоре его знаний китайского было вполне достаточно, чтобы уметь поддержать разговор на бытовом уровне

Как-то раз Кузьма, улыбнувшись, сказал своей маме: «Мама, я знаю русский язык, знаю медвежий язык, а теперь знаю немного и свой родной китайский язык, которому ты меня учишь. За это я буду тебя учить языку, на котором я разговариваю с моим другом». В ответ его мама задорно засмеялась своим красивым звонким смехом: «Как это интересно! Я с удовольствием буду у тебя учиться. Ведь и я скоро буду жить в тайге рядом с твоим другом медведем, с кем надо будет уметь говорить на его языке».

Забегая вперед, хочется рассказать и ещё об одном интересном случае обучения особенностям международного понимания языков. Когда Ку Шанюан ушёл на заслуженный отдых, он приехал в тайгу и с удовольствием стал помогать Святославу по хозяйству. Однажды, во время их совместной работы, посол, нечаянно ударив себя молотком по пальцу, что-то очень громко и быстро выговорил на китайском языке. Святослав, услышав эту тираду, удивлённо на него посмотрел и, засмеявшись, заметил: «Как это у тебя здорово получилось». Посол в ответ тоже рассмеялся и сказал: «Это у нас так ругаются по-китайски. Хочешь, и тебя этому научу?» Святослав в ответ обрадовался: «Ещё как хочу на китайском материться! Представляешь, как будет хорошо: устал на русском ругаться, перешёл на китайский. Вот будет мне завидовать Валентин Николаевич. Если захочет, то я и его научу». Но посол вежливо поправил его: «Наши ругательства – это не ваш русский мат, а всего лишь громкое выражение отрицательных эмоций в словесном эквиваленте». Святослав воскликнул в ответ: «Какая разница, что другой! Главное, на китайском языке. А то, что без мата ваша ругань, так это мне нравится. Я ведь пошутил, конечно, сказав, что умею ругаться на русском. Я не только не ругаюсь, но и не люблю, когда при мне этим слишком увлекаются. И другим советую, как говориться, не тратить впустую время на ругань».

Ку Шанюан, приняв этот совет в свой адрес, смущённо заметил, что сейчас именно тот редкий случай, когда не возбраняется на самом деле таким образом выразить свои эмоции и расшифровал то, что выговорил недавно после удара молотком по пальцу. «В переводе на русский язык с нашего, китайского, это означает приблизительно следующее: «О, чёрт, чтоб ты истоптал язык свой клыками своими, и сдох чтоб, и не появлялся больше перед очами моими», – поэтично произнёс он.

После небольшой паузы Святослав, нерешительно зашевелив плечами, оценил перевод: «Как-то слишком уж это звучит интеллигентно и как-то не по-русски выходит, но всё равно очень по-философски». «Возможно…» – согласился посол и неожиданно предложил Святославу: «Я хочу сказать, что иногда можно, как ты говоришь, добавлять к этому и ругань с этаким русским акцентом, например, так: «Да пошел ты… тра-та-та-та-та-та, и дальше прочее… тра-та-та-та-та, как на вашем русском приблизительно звучит». Ку Шанюан всё это произнёс с таким артистизмом и такой живой и смешной мимикой, что Святослав не выдержал и, схватившись за живот, захохотал во весь голос. Видя такую реакцию Святослава, посол, весело улыбнувшись, продолжил: «А ещё я могу тебя научить на китайском анекдоты рассказывать. Они у нас очень смешные и очень по-русски выразительные. И там тоже есть тра-та-та-та-та-та-та». Выслушав посла, Святослав, буквально взявшись двумя руками за живот, на этот раз стал уже гомерически хохотать. Глядя на него, посол тоже валился с ног от хохота. И вот уже оба, схватившись за животы, покатывались от хохота и, словно дети, повторяли наперебой: «Тра-та-та-та-та-та-та».