– Валя, не обижайся, что не сразу вспомнил об этом, – виновато начал он. – После кончины Фёдора, в одной из кухонных жестяных банок я случайно нашёл какую-то бумагу. Это оказалось его завещание, в котором было написано, что охотничий домик после его смерти должен принадлежать тебе. Ещё при жизни он мне обмолвился однажды, что хотел бы, чтобы рядом с этим домиком были построены домики для нас с Кузьмой и гостей. Фёдор хотел, чтобы мы все жили рядом и ходили бы друг к другу в гости. Только строить их рядом опасно. Не дай бог пожар – дома мигом сгорят все сразу. Он также хотел, чтобы ты смог выкупить эту землю в собственность. Вообще, Валя, эту свою просьбу, он хотел тебе сказать, но…

– Я обязательно сделаю так, как он хотел, – заверил друга Валентин. – Попрошу Кирилла безотлагательно заняться оформлением всех документов на выкуп земли, а сам в это время начну заготавливать лес для постройки, – поделился он своими мыслями, а от присоединившегося к ним в ходе разговора Ку Шанюаня поступило следующее предложение:

– Мы живем на юге Китая, где всегда тепло, так что вы можете приезжать к нам и отдыхать в нашем большом доме сколько угодно. Когда же закончится срок моей службы, то я смогу приехать сюда надолго, чтобы с огромным желанием помочь вам со строительством.

– Приглашение принимается, – незамедлительно последовал ответ со стороны Святослава. – Со строительством домика разобрались, – подытожил он. – Надо ещё разобраться со «строительством» соединения двух сердец: Кузьма и Юля, чувствуется, созданы друг для друга, но здесь есть одно «но»… Здоровье Юли меня беспокоит, – с искренней тревогой в голосе сказал Святослав.

– Я попрошу Кирилла навестить в Москве моего боевого товарища – тот, как мне помниться, работал врачом и, к тому же, неплохо разбирается в народной медицине, – подумал вслух Валентин Николаевич. – Пусть он давно на пенсии, но до сих пор ещё никому и никогда не отказывался помочь. Насколько я знаю, он изобрел лекарство от рака в виде настойки ядовитого растения, которую надо принимать в строго определённых дозах и по расписанию. Этим лекарством он вылечил уже где-то около десятка человек. В числе вылеченных – и я.

А дело это было так. После войны мы с ним расстались сразу же, как услышали о победе. Я стал, к сожалению, зэком по жизни, а он – прекрасным врачом. Так вот, придумав своё «ядовитое» лекарство, он решил проверить его действие на безнадёжно больных заключенных, предложив принимать это лекарство и тем самым обрести надежду на выздоровление. Среди смельчаков, кто отважился тогда дать согласие на его предложение, был и я. И вот когда подошла моя очередь идти на осмотр к врачу, меня и ждал сюрприз. Вы не поверите, но этим доктором оказался мой фронтовой друг и он сделал всё возможное, чтобы поднять окончательно меня на ноги. И даже после полного моего выздоровления он всё равно постоянно писал мне и всегда интересовался моим здоровьем. Я думаю, он и девушку сможет вылечить.

После недолгой паузы, в течение которой Валентин что-то обдумывал, он добавил:

– Я попрошу его приехать к нам сюда – в тайгу – «в гости», если так можно выразиться. А погостив у нас и осмотрев Юлию, он, может в Москву на обследование её направить. Я думаю, он не откажет своему фронтовому другу в такой особой просьбе.

К этому времени вернулись Кирилл и Кузьма, ставшие уже настоящими друзьями несмотря на то, что были знакомы друг с другом ещё совсем непродолжительное время.

– Ну, адвокат, как тебе «учебный класс» и букварь Кузьмы из Уголовного кодекса? – с трудно скрываемой гордостью поинтересовался у Кирилла Святослав.

Кирилл, обняв за плечи Кузьму, с восхищением ответил:

– Я могу выразить своё восхищение одним словом: «Поразительно». Когда я оказался в учебном классе Кузьмы, я подумал, что человек может абсолютно в любых условиях обитания обеспечить себя разумным комфортом. Было бы желание, руки и голова на плечах. А кто не желает, тот лежит и ругает эти условия. Я благодарен вам, Святослав, что вы смогли создать Кузьме условия для его постоянного самосовершенствования, и думаю, что лучшего помощника мне не найти, – одобрительно заверил Кирилл Святослава и, немного погодя, добавил задумчиво: – А мне в дупле очень понравилось… Там мне стало даже тепло и уютно.

Слова Кирилла, сказанные им с радушием и пролившиеся бальзамом на душу Святослава, показались ему наивысшей похвалой его труда и стараний: значит, его идея по обустройству «класса» для сына с самого начала не была напрасной – труды не прошли даром и принесли свои плоды.