– Стой, погоди! – прервал Иоанн, – это слишком просто! Но я всё равно запутался. Получается, что ты любишь смерть ради женщин, которых любишь чуть меньше? Ты сам мне это сказал! Так как же прикажешь тебя понять? Здесь что-то не сходится.

– Всё здесь сходится, – возразил Рагнар, – я ведь не сказал, что люблю именно свою смерть.

– Ты думаешь, смерть бывает либо своей, либо ещё чьей-то? Ты разделяешь эти две смерти?

Этот вопрос был чересчур сложным для ярла. Поэтому он его не услышал. Он продолжал, взяв ещё редиску и кусок хлеба:

– От смерти не убежишь, она всё равно догонит. Она сияет над всеми, как небеса. Биться с нею так же бессмысленно, как с бушующим океаном. Зачем же тратить на это силы? Разве и небо, и океан не прекрасны? А смерть не только прекрасна, она ещё и умна, и трогательна, и чувственна, и умеет быть благодарной. Смерть надо любить, как женщину. А что главное в отношениях с женщиной? Да конечно же, твёрдость и своевременность. Это осчастливливает обоих. Также важна прелюдия. Почему македонский царь Александр остался непобедимым и до сих пор никто не может сравниться с ним? Потому, что он совсем не боялся смерти и прославлял её, как никто, идя к своему могуществу по дорогам, выложенным телами! За его твёрдость и утончённость в любовных играх смерть отдалась ему своевременно, и от их соития родилась бессмертная слава!

– Ты не сочиняешь стихов? – спросил Калокир, невольно проникнувшись этой странной лирикой.

– Я был скальдом, – признался молодой викинг, – но к двадцати годам голос мой огрубел, и мне пришлось вместо лютни взять в руки меч, чтоб не умереть с голоду. Полсвета я прошёл и проплыл, охраняя разных купцов. И вот – оказался в Константинополе.

– Как давно ты здесь?

– Шестой год.

– Мне трудно поверить в то, что ты смог пять лет оставаться на одном месте, служа одному господину, – выпустил Калокир новую стрелу, и тут же, не удержавшись, пустил ещё одну вслед за нею, – или, быть может, следовало сказать – одной госпоже?

Рагнар улыбнулся.

– Да, у меня были к тому причины, – ответил он, – давай ещё пить.

– Давай.

На этот раз чаши наполнял Иоанн. Пока Рагнар пил, а его любознательный собеседник лишь делал вид, что пьёт, вошли двое слуг и загромоздили стол двумя блюдами. На обоих лежали куски жареной баранины с чесноком. Рагнар, утирая рот рукавом, поглядел на слуг как-то странно.

– Подите вон, – молвил он, тяжело вздохнув, – вон! Не вздумайте ещё раз появиться здесь, не то я срублю вам головы! Впрочем, нет. Несите ещё вина!

– Дружок мой, Рагнар, – начал Калокир, провожая взглядом слишком уж церемонно попятившихся лакеев. Те потрудились исчезнуть за один миг, и он завершил свою мысль, – я вижу, что ты несчастен!

– Да, – подтвердил Рагнар, – так и есть. Вряд ли для того, чтоб это заметить, нужна особая проницательность!

– Это видно с первого взгляда. Также могу я тебе сказать, что ты хочешь смерти, а никаких причин для этого, кроме вздора про Александра Македонского, я не вижу. И я заметил это ещё на пристани. Вот поэтому пригласил тебя пообедать и побеседовать.

– Иоанн, да как это ты не видишь причин! – возмутился викинг, – возможно ли в этом городе быть счастливым хоть на минуту?

– Разве ты пленник здесь?

Рагнар, не ответив, опустил голову.

– Вероятно, – предположил Калокир, – тебе много платят?

– Да, – был ответ, – мне очень хорошо платят.

– Так что же тебе не нравится?

Не ответив, Рагнар налил в свою чашу много вина и стал его пить большими глотками. Калокир за ним внимательно наблюдал почти трезвым взглядом.

– Ты не ходил с василевсом на сарацин? – поинтересовался он, когда викинг, поставив чашу на стол, потянулся к мясу.

– Нет, не ходил. Моё место – здесь.

– Странные слова для варяга! Здесь нет сражений.

– Ты надо мной решил пошутить? Какой из меня варяг? Я уже давно не варяг, а чёрт знает что! На моих руках – словно цепи, в глазах – туман. Мне давно не хочется ничего – ни любви, ни жалости, ни веселья! Если я и хожу порою по кабакам, то лишь затем, чтобы…

Рагнар недоговорил. Калокир глядел на него с печалью и грыз редиску.

– Видимо, кое-кто действительно недалёк умом, раз держит такого усталого человека на такой должности, – бросил он довольно небрежным тоном.

– Да, – признался Рагнар, – я очень устал.

– Поэтому ты несчастен?

– Конечно, нет! И ты бы меня ни о чём не спрашивал, если б думал, что это так. Причина совсем другая.

– Какая же? – спросил Иоанн, принявшись за мясо. Оно оказалось довольно нежным и сочным, в меру прожаренным. Долго длилось молчание. А потом Рагнар дал такой ответ:

– Счастлив тот, кто не любит!

– Даже в том случае, если его самого не любит Никто? – спросил Иоанн.

– Это про меня! Но и не совсем про меня, как ты понимаешь. Я не могу не любить.