Тут уже я напрягся. Что если это проверка? Конторские любят такие штучки устраивать — проверять на лояльность. Подсаживаются так незаметно в метро или в общественном транспорте, в том же кафе или столовой и заводят непонятные но провокационные речи. Так что этот фрукт вполне может оказаться таким вот подсадным утенком. Я откинулся на спинку стула.

— Не понимаю о чем вы. — Спокойно глянул в темные очки, в свое собственное отражение.

— Я не подсадной из вашей Конторы. — Парень вздохнул. — Как тяжело с вами. Другие за такое с радостью душу продадут, но они совершенно не подготовлены, хилые, слабые, опыта нет, а вот вы… вписываетесь идеально.

— Во что это я вписываюсь?

Парень удовлетворенно кивнул.

— Может погибнуть много народа с той и с другой стороны. Нужен общий знаменатель, объединитель, имеющий оба корня. Только он сможет выправить ситуацию.

— Люди всегда гибнут. — Я пожал плечами. — Я вообще не понимаю о чем ты говоришь. Нужен переговорщик? Так поймай любого болтуна с телевидения, они гораздо лучше меня, простого таксиста, справятся.

— Болтунов у нас своих хватает. — Парень снова вздохнул. — Я не могу ничего объяснить, таковы правила, не я их придумал.

— А ты попробуй, вдруг получится. — Я подмигнул, в очередной раз запустив ложку в тарелку с едой.

— Только после заключения контракта. — Парень как фокусник достал из ниоткуда листок с золотой печатью. — Сначала подпись и согласие, только потом полный расклад.

— Кота в мешке хочешь мне втюхать? — спросил я. — Иди, парень, отсюда, пока ты меня совсем не разозлил. Да и на ментов этих мне плевать.

— Зря вы так. — Парень поднялся. — Я хотел как лучше, а придется через боль. Да и сами вы поймете только через… но это уже не важно. Воин, который знает будущее, всегда выйдет победителем.

— Ты мне угрожаешь?

— Просто предупреждаю. Ваше последнее дело не за горами.

И ушел.

Как в воду смотрел, сучонок. Сдали меня с потрохами. Я лежку так замаскировал — хоть пляши на ней, но нет, прямо куда надо полезли. Двоих я успел убить, да только взять меня живым хотели — ноги прострелили в коленях, в бицепс ранили, дельту разворотили. Перевязали по быстрому чтобы только кровью не истек и сюда притащили, в хибару какую-то посреди гор. К стулу примотали и стали пытать — в рану головешку нагретую в печи совали, ножом ковыряли, били. Да только я и сам ничего толком не знал — только фотография цели и время, когда будет проезжать по дороге. И место акции. Все! Я на точку вышел раньше положенного срока, оборудовал себе схрон по всем правилам и залег в ожидании. А тут эти как снег на голову свалились.

Бородатый их командир, тот самый, которого мне и заказали, лютовал больше всех. Карами грозил, вопил, да я только кровью харкал, да губы в улыбке и смог растянуть. Ослабел от потери крови, башка кружилась, да в глазах зайцы прыгали. Чувствовал, что уже не жилец, а сделать ничего не мог. Обидно, аж жуть. Одно душу грело — тех двоих, что первыми на меня полезли все же я уконтрапупил. Бородач сильно был недоволен, так, что все почки мне отбил. А что толку — я сейчас как кусок хорошо подготовленного для жарки мяса, хоть клади на сковородку. Разве что молотком и кувалдой меня не били. О, а это что? Похоже, накаркал.

— Говори, собака! — заорал бородач и стукнул меня по колену молотком.

Крик сам собой вырвался из горла, натужно захрипели связки, кровь, почувствовав свободу, рванула наружу и я захлебнулся в ее потоке. С нижней губы капало, от дергания моей головы попало и на бородача, который рассвирепел пуще прежнего и начал неистово колотить меня молотком по всему что можно — плечам, ключице, груди, животу, по челюсти, которую сейчас же и сломал. Белая кость острым краем вылезла из кожи, рот перекосило, подбородок раздробило, последние державшиеся на деснах зубы вылетели и как кости застучали по дощатому полу. Я харкнул ему на штаны напоследок и отключился.

Бородатый полевой командир переглянулся со своим товарищем, находившемся в комнате и вопросительно указал на сидящего, скрючившегося на стуле убийцу, который находился без сознания. Второй, за время допроса не проронивший ни слова, только кивнул.

— Нэ признаэтся, сабака. — Пожаловался командир.

— И не станет. — Ответил тот на чистейшем русском языке без акцента. — Крепко в него установки в учебке вдолбили. Я предупреждал тебя, Аслан, не зарывайся. Сейчас прислали одного, потом по твою душу придет группа.

— Аллах всэ видэт, викручус, нэ впэрвой. — Полевой командир хмыкнул. — А за прэдупрэждэниэ спасиба, толька запаздала оно — мы эго ужэ на лэжкэ паймали. В прицэл винтавки сматрэл, гад. Ждал, кагда мы па дарогэ паэдэм.

— Вышел на точку раньше, чем нужно. — Собеседник пожал плечами. — Бывает.

— Эта тваэ бываэт? Я за што тэбэ плачу? Штобы мэня на пароге сваэго дома нажом па горлу правэли?