Зимин не глядел на Чирика, но чувствовал каждое его движение. И, как ни странно, ничего не испытывал к Чирику, кроме обыкновенного равнодушия и такой же обыкновенной профессиональной настороженности. Теперь, когда все труды разработки остались как бы позади, Зимин действительно смотрел на Чирика без интереса.

— Ну хватит, — сказал он. — Не дергайся. Давай потолкуем, порешаем некоторые вопросы. Я давно хочу порешать с тобой некоторые вопросы, а ты не даешься, дергаешься. Сколько можно? Давай успокоимся Ну?

Как ты относишься к тому, чтобы посидеть и порешать вопросы?

— Во бля!.. — с некоторым даже восхищением в голосе прошипел Чирик. Судя по тону, он все-таки прикидывал, как ему легче и удобнее разделаться с незваным гостем. — Какие еще вопросы?

— Разные, — ответил Зимин. Чего нам спешить? — И спросил: — Есть у тебя ваза?

— Зачем?

— Хочу поставить в воду цветы.

— Дались тебе цветы! Ты что, ненормальный? На кой тебе эти цветы? Выбрось их в форточку, пока я сам не выбросил.

— Цветы ты не выбросишь. За них уплачено Цветы эти присланы тебе, но. пока я тут, ты без моего разрешения к цветам даже пальцем не притронешься И будь добр, обращайся ко мне на «вы». С этой минуты обращайся ко мне только на «вы».

— Это еще почему?

Чирик, кажется, полностью пришел в себя. Он даже

со значением потер жилистые волосатые руки. Сильные руки. Умелые. Было видно, что Чирик на этот раз настроен решительно и что урок, полученный им в прихожей, он учтет

— Если ты думаешь, что врезал мне в прихожей…

— Заткнись, — негромко, но очень убедительно произнес Зимин. — А чтобы ты и впредь не суетился, подойди к дверям и глянь в глазок. Уже рассвело, можно рассмотреть площадку. Сделай то, что не сделал сразу.

— Ага, я пойду, а ты тут…

— Иди, иди, — повторил Зимин. — Иди, глянь в глазок. Тебе это нужно. Для устойчивости. И для понимания реальной обстановки. Ты утречком зря не глянул в глазок после условного стука. Привычке передоверился. Коль уж стучат условно, так свой. Вот и вышла ошибочка. Лампочка, опять же, перегорела. Так что иди и исправляй ошибку.

Чирик помедлил, но встал. Оглядываясь, вышел в прихожую. Осторожно наклонившись к входной двери,он еще раз оглянулся на Зимина и только потом прильнул к глазку.

— Эти два мужика на площадке, они что… с тобой? — негромко спросил он, странно вдруг успокаиваясь. — Загадят всю лестничную площадку… Хамы…Нашли место для курения…

Зимин кивнул.

— Со мной. Можешь вернуться в комнату. Только погоди, не садись. Не поленись, глянь вниз в окно. Я для тебя портьеру специально раздвинул. Видишь внизу во дворе белую «девятку»?.. Ну, там рядом с ней два человека курят… Здоровые такие мужики, правда?..Нравятся?..

— Нисколько, — мрачно ответил Чирик. И взглянул на Зимина: — Мне надо переодеться.

— Зачем? — усмехнулся Зимин.

— Как это зачем? Мне в восемь по делам…

— Считай, сегодня у тебя выходной.

— С чего это вдруг?.. А если даже и выходной? Не сидеть же мне перед тобой в одном халате. Под халатом у меня даже трусов нет.

— Я это почувствовал, — ухмыльнулся Зимин. — Когда поддал тебе коленом. Не надо тебе переодеваться. Сиди в халате. Так даже хорошо. Если тебя снова придется успокаивать, так до тебя боль быстрее дойдет. Не дергайся. Я знаю, что в джинсовой куртке, которая висит у тебя в стенном шкафу, ты держишь «ТТ».Только и об этом забудь. Не надо. Если даже я позволю тебе добраться до пистолета, это не вариант. В нем нет патронов.

— Когда это ты успел?

— А ты не заметил?

— Нет.

— Это хорошо. Это мне нравится. Это, значит, хорошая работа, — удовлетворенно кивнул Зимин И усмехнулся: — Стареешь, гражданин Чирик. Я рад, что ты ничего такого не заметил. О ноже, кстати, тоже забудь. Я знаю, что ты неплохо владеешь ножом, но ты ведь не хочешь, чтобы тебя самого в ответ пырнули, правда?

— Правда, — хмуро ответил Чирик. Он или временно смирился со своим положением, или опять прикидывал какие-то варианты. — Но кажется мне, что ты ошибся. — Несмотря на предупреждение, он упорно обращался к Зимину на «ты». — Вот на спор, ты искал кого-то другого.

— Ну? — удивился Евгений. — Разве ты не Лещинский?

— Ну и что? Мало в Москве Лещинских?

— Но ты же Леонид Иванович?

— И Леонидов Иванычей в Москве хоть пруд пруди.