Десятки пехотинцев повернули головы, проследив за взмахом офицерской руки. Вздох досады и разочарования непроизвольно повис в воздухе. Мало того что избранная командиром батареи позиция находилась в сотне метров в сторону по склону, так до неё ещё придётся проложить дорогу через небольшую промоину. В общем, работать солдатушкам предстояло тяжело и достаточно долго, как бы ни целый месяц. Эх, и так нелегка армейская доля, а тут ещё и прихоть наместника навалилась.
– Дал бы бог до холодов управиться, – буркнул кто-то из пехотинцев.
– Эх, зачем мы вообще здесь корячимся? – конопатый низкорослый солдат высказал вслух крамольную мысль. – Япошки никогда не посмеют напасть на Россию-матушку. Мелковаты они и трусоваты.
– Прав Петька, японцы мелкий народец, да и трусоваты они, – рядовой Евстигнеев, вихрастый весельчак местного масштаба, не мог упустить возможности почесать язык.
– Разговоры! А ну, заткнулись, оба! – рыкнул фельдфебель, незаметно грозя балаболам своим увесистым кулаком. – Есть приказ, и мы его исполняем. Всё, точка.
Сказал, словно отрубил. Стоявшие рядом с Евстигнеевым солдаты усмехнулись, глядя, как вихрастый балагур буквально подавился непроизнесённой фразой. Рядовой Пётр Демьянов покраснел, отчего его конопушки стали ещё заметнее. Поручик Астафьев и артиллерийский капитан вообще не обратили на инцидент никакого внимания. Взгляды офицеров были прикованы к появившейся на склоне процессии.
– Рота, стройся! – гаркнул фельдфебель, едва завидев, кто именно приближается к месту работ. Вложил в голос максимум служебного рвения, как и полагается по должности. – Смотри у меня, Демьянов!
Тяжело дыша, по склону поднимался непосредственный «виновник» непредвиденных физических нагрузок для солдат, гроза всех и вся на полуострове – наместник Его царского величества адмирал Алексеев собственной персоной. К тому же не один, а в сопровождении внушительной свиты, состоявшей из пары генералов, нескольких полковников и подполковников, трёх флотских офицеров, да ещё какого-то типа в штатском. Некоторых из свиты наместника солдаты знали – генерала Фока, например, командира их собственного полка, батальонного и ротного командиров. Других генералов и офицеров из свиты Алексеева пехотинцы не знали, а больших морских чинов вообще впервые видели столь близко.
– Здравствуйте, господа! – в ответ на приветствие и доклад вытянувшихся по струнке офицеров – артиллерийского капитана и Астафьева – произнёс наместник. – Мы не на плацу, скомандуйте солдатам «вольно». Уфф, давайте отдышимся, Александр Викторович, Василий Фёдорович. Всего ничего осталось, малость передохнём, да с божьей помощью дойдём до вершины.
– Ох, зачем вообще, ваше высокопревосходительство, нам надо тащиться на самый верх? – в голосе Фока слышались плаксивость, подхалимство и раздражение одновременно. – Неужели наши более молодые спутники не справились бы с рекогносцировкой на местности?
– Ох, и горазды вы, Александр Михайлович, перекладывать на молодёжь всю работу, – мазнув взглядом «более молодых» полковников и подполковников, покачал головой Алексеев. – Вон, взяли бы пример с Василия Фёдоровича: идёт, молчит, даже на природу не жалуется.
Члены свиты наместника заулыбались, припомнив, как вчера при осмотре Киньчжоуских позиций генерал от артиллерии Белый провалился в какую-то промоину на склоне сопки.
Даже видавшие виды казаки конвоя заслушались, когда генерал поминал хлёстким словом ту промоину, горы, китайцев, ну и японцев заодно. А молоденький поручик, руководивший строительством бетонированного укрытия для пулемёта, даже покраснел, услыхав заковыристые обороты начальственной речи.
– Ну, как, Василий Фёдорович, хороша позиция? – спросил наместник, кивнув на едва торчащий из-за защитного каменного бруствера ствол мортиры.
– Да, молодцы пушкари, что не поленились выложить высокий бруствер, – не стал кривить душой Белый. – Случись обстрел – камни примут на себя все осколки. Здесь страшно лишь прямое попадание, что, в общем-то, невозможно без должной корректировки с гребня самой сопки.
– Что же, пойдём, посмотрим, как там обстоят дела на вершине гребня. Здесь не токмо пушкари работали, но и пехотинцы свои спины гнули, – задумчиво произнёс Алексеев, поворачиваясь к Астафьеву и артиллерийскому капитану. – Поручик, составьте список особо старательных, и подайте его командиру батальона. Он утвердит поощрительные суммы и благодарности.
Стоявший чуть в сторонке и позади подполковник утвердительно кивнул, опасливо зыркнув в сторону немного неровного строя солдат. Да, не ожидали пехотинцы появления столь высокого начальства, оттого и форма одежды здорово подкачала. Впрочем, генерал-адъютант и его свита не обратили никакого внимания на внешний вид солдат, направляясь к вершине сопки.<