Кобот сделал еще один глоток, прикрыл глаза и подумал об Алине. Он несколько раз встречал ее до этого: в коридорах лаборатории, на корпоративных праздниках, и каждый раз останавливался, чтобы перекинуться парой слов и улыбнуться своей непобедимой сверкающей улыбкой. Она ему нравилась: золотисто-рыжие волосы, строгие черты лица, большие зеленые глаза, а еще этот деловой костюмчик с белой блузкой под ним… Ей бы пошли такие прямоугольные очки: готовый образ строгой учительницы, холодной и сексуальной. Алина удивительным образом не реагировала на его улыбки и подчеркнутую любезность, но Коботу нравилось и это. Он был охотником, настоящим: ходил с ружьем на крупную дичь, кабанов, даже медведей, и любил трудные мишени. А Алина была, несомненно, именно такой мишенью – трудной, но оттого еще более желанной. Когда она выходила из его кабинета, пылая праведным гневом, он поймал себя на том, что провожает взглядом ее круглую попу, туго обтянутую серой юбкой, а до этого, во время разговора, даже встал с места, чтобы удобнее было бросать взгляды в декольте. И вот теперь такое развитие событий…
Кобот помотал головой, отгоняя ненужные мысли. Сейчас нужно сосредоточиться на решении проблемы, а для этого он должен сделать еще один звонок.
Он вздохнул, залпом допил коньяк и набрал номер.
– Але, – прокаркал в динамике хриплый голос с явным грубым акцентом. – Говори уже, ну!
Кобот откашлялся.
– Абдулла, это снова я. В общем, ничего утешительного. Труп наш. Разрезы все те и органов нет на месте…
Из трубки донеслись гортанные ругательства на непонятном Коботу языке.
– А что эта твоя экспертша? – спросил хриплый голос.
– Ну… в общем, пока договориться не удалось. Она сорвалась и сейчас едет в прокуратуру.
На этот раз извергся поток брани на русском. Кобот поморщился и отставил трубку подальше от уха. Господи, как же это иногда утомляет…
Наконец ругательства сменились более информативным текстом.
– Хорошо, черт с тобой, с прокуратурой я сейчас решу, ничего она там не сделает. Если ты ничего не можешь, опять мне все придется.
Кобот встал и снова достал бутылку. Сегодня придется вызвать водителя, сам он за руль уже не сядет.
– Но ты вот что, – продолжал вещать его собеседник, – ты узнай все по этому телу. Я пока ничего выяснять не буду, но мы должны быть уже точно уверены, что это наше тело, понимаешь? Все, как резали, чем резали, чтобы уверенность была, понял? На сто пятьдесят процентов! Тогда уже будем предъявлять. Поручи это кому-то толковому из своих, а лучше сам сделай.
Кобот слушал, кивал и наливал коньяк. Пусть на этот раз будет полный стакан.
– И с девчонкой этой реши что-то. А то опять я буду решать, да?
Кобот снова вспомнил Алину. Глаза. Декольте. Попа.
– Я решу, решу, – поспешно сказал он в трубку. – Абдулла, просто для нее это тоже получилось неожиданно… Не беспокойся, я договорюсь.
– Хорошо, договорись, – послышалось еще несколько непонятных каркающих фраз, и телефон замолчал.
Кобот взял в руку стакан, развернул кресло спиной к столу и стал смотреть на дождь.
Глава 3
Я сижу в машине напротив въезда на территорию судебного морга. Лобовое стекло покрыто каплями воды, как холодной испариной. Пока я ехал сюда, небо постепенно темнело, словно старое одеяло, набухающее грязной водой, и наконец сквозь него стал просачиваться дождь: частый, мелкий, как серый влажный туман. Окрестности здесь и в самую солнечную погоду вряд ли могли бы обрадовать чей-нибудь взгляд, а сейчас, под бесконечным моросящим дождем, тоскливой безысходностью вынули бы душу из каждого, у кого она еще есть. Екатерининский проспект – это извилистая лента асфальта, стиснутая с двух сторон железными заборами и решетчатыми оградами бесконечных парковок. Я остановился на узкой полоске мокрой земли и пожухлой травы рядом с задней металлической стеной какого-то ангара. Отсюда я вижу шлагбаум на въезде в Бюро и пузатую фигуру охранника, мыкающегося около серой будки. Впереди у поворота, среди зарослей чахлых деревьев, виднеются покосившиеся деревянные постройки.
Я приоткрываю окно и выбрасываю окурок. В пачке остается всего две сиротливо болтающиеся сигареты. В голове звенящая тишина.
Чер