— Нет, его всегда оставляют незапертым, — прошептал Джонатан Сэму, прыгая наверх по ступеням, отчего его коса развевалась за спиной. — И я на всякий случай оставил приоткрытыми обе двери Аннуария.

И, конечно же, мощная дверь щелкнула и плавно качнулась, впуская их.

«Однако маленькая церковь! — удивленно подумала Вивьен. — Но пахнет не как в церкви!» Здесь больше, чем в церкви, пахло теплом и пылью. Разглядеть что-либо стало сложнее, поскольку голубой уличный свет проникал внутрь сквозь высоко расположенные витражные окна. Туманные сине-зеленые полосы освещали обитые кожей сиденья, не совсем похожие на церковные скамьи, а пятна темно-фиолетового света лежали на напоминающей трон штуке с чем-то вроде сверкающего купола над ней. Косая оранжево-голубая полоса на стене позволяла смутно разглядеть одну из самых прекрасных картин, что Вивьен когда-либо видела.

— Это Место Фабера Джона, — прошептал Джонатан, указывая на трон, пока вел их по проходу. — Это Хронолог, где собирается Совет Времени.

— Мы открыли дверь и подслушали их, — сообщил Сэм.

— Так мы узнали о кризисе и о планах перехватить тебя… то есть настоящую В.С., - объяснил Джонатан.

Они двинулись направо, и Вивьен обнаружила перед собой сияющую штуку, венчавшую ряд сидений и омываемую фиолетовым светом. Она имела форму крылатого солнца и была украшена драгоценными камнями.

— Эмблема Вечного, — прошептал Джонатан. — Цельное золото. В левом крыле — бриллиант Кохинор[2], в правом — Звезда Африки[3].

Когда они проходили мимо, он нежно погладил штуку.

Это было уже слишком для Вивьен. «Я точно сплю! — решила она. — Я знаю: оба эти бриллианта находятся где-то в другом месте».

— Подарены Городу Времени Исландским императором в веке семьдесят два, — добавил Джонатан, открывая маленькую тяжелую дверь.

Но Вивьен чувствовала себя слишком нереально, чтобы уделить внимание его словам. Она мечтательно прошла по длинному темному проходу, через кошмарно скрипучую дверь и наружу — в место, похожее на величественный дом, где они поспешили наверх по казавшейся бесконечной, темной деревянной лестнице. «В этом сне всё происходит неправильно! — подумала Вивьен, когда у нее начали болеть ноги. — Здесь должен быть лифт, или хотя бы движущаяся лестница!» Нормально мыслить она не начала, пока не оказалась сидящей на еще одном странном стуле в просторной комнате, где вся мебель представляла собой пустые рамы — точно спортивная площадка с турниками. Джонатан включил свет и прислонился к двери.

— Фух! Пока в безопасности. Теперь мы должны усиленно подумать.

— Я не могу думать, — возразил Сэм. — Я хочу есть. Она тоже. Она мне сказала.

— Мой автомат опять при последнем издыхании, — сказал Джонатан. — Чего ты хочешь, если мне удастся заставить его работать?

— Сливочное пирожное из века сорок два, — ответил Сэм само собой разумеющимся тоном.

Джонатан подошел к штуке на стене напротив Вивьен, про которую она решила, что это музыкальный инструмент. У нее имелись клавиши, как у фортепиано, и трубы, как у церковного органа, и по всей поверхности ее украшали золоченые завитки и венки — немного потертые и ободранные, как если бы инструмент знавал лучшие времена. Джонатан забарабанил по белым клавишам. Когда ничего не произошло, он постучал по органным трубам. Штуковина начала пыхтеть, ворчать и немного трястись, при этом Джонатан яростно пнул ее внизу. Наконец, он взял нечто, похожее на обычную школьную линейку, и приподнял ею длинный клапан под трубами.

— Что ж, сливочное пирожное он сделал, — сообщил Джонатан, всматриваясь внутрь. — Но функция века двадцать, похоже, сломана. Нет ни пиццы, ни жевательной резинки. Ты не возражаешь против еды из другого века? — встревоженно спросил он Вивьен.

Вивьен никогда не слышала о пицце, хотя и думала, что слово звучит как итальянская, а вовсе не английская еда, к которой она привыкла. К этому времени Вивьен перестала удивляться чему бы то ни было.

— Я могу съесть динозавра! — искренне ответила она.

— Это почти динозавр и есть, — сказал Джонатан, неся полную охапку маленьких белых горшков к пустой раме рядом с Вивьен.

Он свалил их прямо в воздух над рамой, и они остались стоять там на пустоте.

— Сливочное пирожное, — объявил Джонатан, протягивая Сэму горшок с торчащей из него палочкой. — Кроме того, он сделал суп из водорослей, солодовый соус, две лепешки рожкового дерева и рыбную лапшу.

Сэм вытащил из своего горшка палочку с желтым шишковатым мороженым на ней.

— Йехуу! — закричал он и вгрызся в него точно людоед.

— Э… что из этого что? — спросила Вивьен, глядя на странные пометки на других горшках. — Я не могу ничего прочесть.

— Извини, — произнес Джонатан. — Это всеобщие символы из века тридцать девять.

[2] Известный индийский бриллиант, чья история уходит корнями в XIV век. Он перешел в британское владение после присоединения Пенджаба в 1849 году и был установлен в королевской короне для коронации Георга IV. Один из самых больших бриллиантов, входящих в состав сокровищ британской королевской семьи.

[3] «Звезда Африки», или «Куллинан» — самый большой алмаз в мире. Был найден в Южной Африке. Правительство колонии Трансвааль преподнесло алмаз английскому королю Эдуарду VII в день его рождения.