— Что за вздор? — демон взглядом подхватил бутыль и поставил её на стол. — Не говорите ерунды, матушка! Равноапостольный князь Владимир, равно как и его бабушка княгиня Ольга, не были монахами.
— Правда?
— Истинный крест! — демон торжественно перекрестился на красный угол и потянулся к бутылке. — Между прочим, денежное содержание у святого должно быть не менее фельдмаршальского. Бархатные портянки носить станешь, батюшка.
— Да я как-то… — из присущей ему скромности попытался возразить отец Фёдор.
— Соглашайся, Феденька, — всхлипнула попадья. — Корову новую купим, курятник поправим…
— Две коровы, — кивнул демон. — И собственный выезд с лаковой коляской.
Попадья ещё раз всхлипнула и произнесла внезапно построжевшим голосом:
— Феденька, не заставляй его высокоблагородие ждать! Ты едешь в Петербург!
Отец Фёдор надолго задумался, и в этой благородной задумчивости употребил остатки наливки из четвертьведёрной бутыли. Потом недоверчиво спросил:
— А нас к царю пустят, ваше высокоблагородие?
— Кто же нам в этом откажет? Ну а если что, будем действовать через ваше начальство.
— Через архиепископа?
— Зачем нам архиепископ? — удивился демон. — Архиепископ нам не нужен. Вы кому о подозрительных исповедях докладываете?
— Тайна исповеди священна! — оскорбился отец Фёдор.
— И всё же?
Батюшка немного помялся и нехотя признался:
— Штабс-ротмистру Бушуеву. Только он не в Петербурге изволит пребывать, а в Туле. В Тулу будем заезжать?
— Некогда, — отмахнулся демон. — Сразу к этому… как его там… с деревянной фамилией.
— Это кто?
— Он ещё Пушкина не любил.
— Князь Вяземский?
— Нет, не он.
— Дубельт?
— Точно! Вот к нему и обратимся, чтоб поспособствовал аудиенции.
Отец Фёдор немного подумал и решил, что демоны и жандармы мало чем друг от друга отличаются, и вполне способны между собой договориться. А там и до царя недалеко.
— Выезжаем прямо сейчас, ваше высокоблагородие?
Демон посмотрел на опустевшую бутыль, перевёл взгляд на попадью и пожал плечами:
— Если ваше гостеприимство ограничено по времени…
— И то верно, — согласилась попадья. — Утречком по холодку куда как лучше будет ехать. В темноте-то сам чёрт ногу сломит.
— Хм… — кашлянул отец Фёдор.
— Здоровье чертей меня не волнует, — успокоил его демон. — Хоть и родственники, но очень уж дальние.
— А я думал…
— Вы ошибаетесь, — гость кивнул на стол с закуской. — Черти сало не едят.
Отец Фёдор отличался поистине ангельской кротостью и ангельским смирением и даже во хмелю не буйствовал, предпочитая распевать псалмы и цитировать небезызвестное произведение сочинителя Ивана Семёновича Баркова. Но после нескольких часов пути в рычащем железном гробу благочестивый священник своими ругательствами и богохульством заслужил по меньшей мере строгую епитимью с принятием схимы в Соловецком монастыре. Батюшка страдал от духоты, мучился похмельем, и терзался невозможностью посетить места отдохновения и раздумий, возвышенно именуемые ретирадой, или, если проще, нужным чуланом.
Демон гнал железный гроб не останавливаясь, и отец Фёдор всерьёз начал опасаться, что направляются они не в Петербург, а вовсе даже прямиком в адское пекло, где алчущая крещения нечистая сила решила принять православия путём поедания обыкновенного сельского священника без соли, лука и хлеба. Действительно, откуда хлеб в преисподней?
К счастью опасения не оправдались, и почти сразу же за посещением грустных мыслей железный гроб остановился. Батюшка распахнул боковую дверцу адского механизма, и оглядел вполне пасторальную картину с придорожным трактиром и лежащими в луже свиньями, при полном отсутствии котлов, сковородок и чертей с вилами. Не считать же чертями двух дюжих полицейских, лениво пинающих длинноволосого господина, наряженного в нечто похожее на средневековые латы?
Отец Фёдор вприпрыжку убежал на поиски укромного места, сопровождаемый мощным начальственным рыком:
— Смирна-а-а, мать вашу! Что за безобразие? Молчать, я спрашиваю!
Искомое место нашлось неподалёку, и батюшка прекрасно слышал как вопросы демона, так и ответы полицейских. Последние нисколько не смутились внешним видом начальства — любому нижнему чину известно, что офицеры являются эдакой нечистой силой на службе государя, а если ещё и немецкого происхождения, то вообще… Проявил его благородие истинную сущность, и что? И не такое видали.
— Государственного преступника поймали, ваше превосходительство!
— Высокоблагородие, — поправил демон.
— Так точно, ваше высокоблагородие!
— И в чём заключается его преступление?