И се Хуна [13] объявила войну Годи, разжиревшей в жадности и самоумьё: долго удача скакала белкою; хуне держали верх в чистом поле, годи стояли твердо у градей, иже презирались хунеми; для них ведь всякая кровля могила и стена, яко жернова на перси. Прислали хуне к Босу знатных мужей: «Вспомогите су-проть годей. Длинна змея, но довольно удара, чтоб укоротить вдвое. От двух и вовсе четверть». Собрал Бос князей и старейшин, и разделилась дума; иные опасались, победив Годь, встати лицем к лицу с Хуной; от беды беду искати довольно ли проку? Пока ждали ответа послы от Хуны, явились послы от Годи: «Давно уже не платят сиверы, и лютвичи ускользнули из-под руки, и Чудь, и Мордва; хотим взяти, еже недоимали, пропустите дружину; не пропустите, и вас данями обложим».
Поскакали гонцы от Боса к сиверам и лютвичам, к веси, мордве и чуди: «Идут годи, хощут прежние дани, пожгут вас и потопчут. Оратимся едино». И сговорились, отрядив дружины. Рече Бос к послам хунским: «Пусть ваши выступают, и мы ударим не мешкая». Алз хуне (нарочно) задержались, и остался Бос, яко перст, и было слишком мало (войска), чтобы осилити ворога. И въехал Бос к Рыси, в станы ее, курени [14] и сторожи, и заклинал Перуном и Могожью: «Ужли примкнете к годем на нашу погибель? Или не брате?» Сказали ры-сичи: «Не тужи, князю. Пока цела выя, цела и голова». Однако запросили за меч вдвое против обыкновения, и Бос согласился по неволе.
Сошлись обе рати за рекою Псёлом, и потонула земля в криках и стогне. И стали перемогать годи; обступили словеньское войско, прижали к реке и мнозих потопили. Але нету напрасной заботы, узрит радость (свою) себя не щадящий. Подал знак князь Бос полкам деревляньским и рысичам, иже таились в засаде. И подъехав, сошли с комоней, и ударили пеши в топоры, а впереди Святовит. И пошатнулось от ярости (их) войско годьское, и дрогнуло, и отступило. Победа была куплена дорогою ценой; плакал Бос над телами павших, и погребли по древлему обычаю, предав Огню и не курганом, но каменем скорби, валуном, отметив могилу; стоит могила до сего дни, ищет на ней Перун огненными руками мечн-харалуги, великое мужество ушло вместе с павшими.
Говорит еще Предание, отступая, князь годьский Витард [15] взял в полон (несколько воинов) из рыси и, подивившись храбрости их, спросил, кто такие. И ответили: рысь-комони, рысь, кая не пашет [16]. И понудил Витард своих мужей пронести рысичей в носилках, яко знатных старейшин, и отпустил их, егда отказались служити. И пошло с тех пор – рысомони, и называли тако рысичей годь и другие племёны. Позднее же именили рось или русь, и прижилось, звучало бо имя рысь не токмо гордостию, но и вызовом, не токмо похвалою, но и обидой [17].
Получив весть о победе Боса, великого князя сло-веньского, хуне вступили в годьские пределы, и грабили, сколько могли, а большой битвы уклонялись, ибо Годь скоро собралась с новой силою, и хитрили хуне, соглашаясь замиритись, и брали откупы, и паки просили (Боса) о помоге. И понял Бос, еже обманут, але поздно: подступило войско годьское, и было больше прежнего. Вышли словени встречь, не полагаясь на стены Горада, и расположились на холмех; и были разбиты; была измена, и напала годь ночью.
Опутали власяными вязивцеми и великого князя, думавша в шатре с княземи, старейшинами и воеводами, не ведая о близкой погибели. И детей (его) взяли, и жен, и (весь) обоз. Рече Витард: «Тебя и твоих (людей) отпущу на волю, коли сберешь много войска и поможешь супроть Хуны. Клянись». Бос отрече: «Аз не решаю бранитись или миритись, но совет князей и старейшин». И боялся навлечи беду на Словень, по-ссорясь с Хуной; бе Хуна сильнее Годи, переломила бы и Годь, и Словени не дала бы покою; или сговорилась бы с годеми: пуще битых обидчиков нет.
И уби Витард старшего сына Боса пред очьми (отца), пронзив мечем сердце. Впроси: «Пойдешь ли теперь со мною? Вот еще твой сын, и знаешь, что ожидает (его)». Отрече Бос: «Теперь же николи». И стал насмехаться Витард: «Сам умрешь и других уведешь во мрак». Отрече Бос: «Отомстят, на то обычай, и неколебим». И полыхнуло небо огнем, и ударил град; испугавшись, воскликнул Витард: «Всех отдаю в жертву богам!» Але вновь загремело небо, отвергнув словы. И повелел Витард разложити большой костер, и сказал Босу: «Пусть ты или кто-либо из твоих мужей войдет в огнь и выйдет, тогда поверю силе ваших бозей». И рванулся меньший сын Боса, безусый отрок, але удержал Святовит. И сам, како был, в цепех, вошел в пламень, вышел же без цепей, без брады и без глаз, черен, яко уголье. И стоял долго, дымясь и тлея, доколе не упал. И содрогнулись, кто видел. И тотчас поворотил Витард из Словеньской земли, в ярости убив Боса и всех полоненных [18]. Оплакали словене смерть Боса и его мужей и сохранили память о Святовите; первый кубок на всякой тризне пьют деревляне доныне за Святовита, ибо вошел в Огнь и Огнем остался.