Я не был в состоянии противостоять этому смешению. Честно говоря, от моей личности мало что оставалось с каждой секундой. Память, большую часть которой засорило чужими воспоминаниями и эмоциями, столь быстрыми и мимолетными, что мне банально не хватало времени осознать и как-то сориентироваться в них. Меня просто заволокло, размыло под этим напором, я утратил полный контроль над собой, совершенно не волнуясь за то, в каком состоянии и где вообще я находился.
Все что я делал - полз. Полз упорно, захлебываясь в болотистой воде, временами заглатывая эту муть вместе со всей мелкой живностью, что ее заселяли, отчаянно борясь с топями, которые норовили утянуть вглубь своих бездонных пучин. Полз, лишь потому, что лежать и умирать в болоте считал недостойным. Ноги все еще не слушались меня, рана на спине ныла, иногда заставляя коченеть правую руку, которой удерживал кусок деревянного шеста, бывшего единственным моим спасением в борьбе с топью. Заткнутое за пояс грязных штанин лезвие, извлеченное после отчаянных трудов со спины, во время движения иногда кололо в бок, отвлекая и уберегая от отчаяния и желания сдаться.
Как же я был слаб! Порою меня просто вырубало прямо над топью, когда мое тело держалось лишь на шесте, лежащем поперек подо мной. Спазмы желудка, вызванные отсутствием еды и хорошей воды, заставляли порой часами отлеживаться в клочках твердой земли, стараться заменить все необходимое для поддержания сил травой, которую жевал, чтобы пересилить чувство голода, от которой меня постоянно рвало.
О том, кто я теперь и что со мной вообще произошло, старался не думать. Свои и чужие воспоминания перемещались в голове, создав такую муть, в которой было невозможно что-либо разобрать. Перед моими глазами стояла пелена, которая закрывала меня от того ужасного мира, препятствие, которое я старался преодолеть. Мне было абсолютно все равно. Лишь какая-то внутренняя струна заставляла двигаться вперед, вместо того чтобы лечь прямо здесь и умереть....
С трудом выкарабкиваясь из очередной топи на кусок суши, образовавшегося из упавшего огромного сгнившего дерева, вокруг которого буйно рос камыш и собрались горы мелких ветвей, случайно уперся рукой о трухлявую ветвь, которая тут же разломилась подо мной. Рука в ту же секунду ушла вниз, в какой-то провал, а резко потерянное равновесие тут же стало причиной тяжелого удара лбом о столб дерева.
Прийти в себя я даже толком не успел, как ощутил, как в мою руку впилось нечто скользкое, сильное, с острыми зубами. Тело отреагировало на автомате. Мгновенно вырвав руку из провала, обнаружил обвившуюся вокруг нее змею, впившуюся своими клыками о мое запястье. Дернувшись от страха, схватил ее голову и с силой оторвал от своей руки, после чего опять же на автомате размозжил ее голову ударом о дерево, тут же теряя сознание от столь резких движений....
Я сидел на гнилом дереве, лежащим посреди болота и тупо смотрел на то, как по воде между водорослями стремительно плывет змея, а совсем неподалеку длинноногая птица охотится за лягушками. Время от времени я протягивал к своему рту руку с зажатой в ней тушей мертвой змеи и, не задумываясь, откусывал кусок сырого мяса, которое потом долго прожевывал. Вокруг летали самые настоящие облака всякой мошкары, на которую мог не обращать внимания благодаря слою грязи и засохшей тины, которая защищала от их укусов. Тяжелый застоявшийся воздух, страшная духота, крики птиц, кваканье лягушек где-то неподалеку.... Идиллия, до которой мне не было дела. Я думал.
То мутное облако грязи и мусора со дна моей сущности, поднятая с чужеродным объектом, наконец-то, немного рассеялась, дав мне невероятные откровения к моменту моего пробуждения после змеиного укуса, следом которой была огромная все темнеющая опухоль в руке. И большая часть тех воспоминаний, поток которых ударил мне в голову единым порывом, создав хаос в моем сознании, наконец-то стала мне доступна, правда, напрочь перемешавшись с моей собственной памятью. И до меня только сейчас стало доходить, что же в конечном счете произошло, и что стало причиной такого невероятного происшествия.