Обрушение фронта вызвало панику в турецких частях. Новые янычары, оборонявшиеся южнее Ислам-Терека, хорошо слышали грохот артиллерии восточнее, а с севера на них давили части Красной Армии. Поэтому они бросали позиции и бежали на юг, к Старому Крыму. Чтобы не допустить разрыва боевых порядков наступающих войск, мне пришлось немного «притормозить» наступление в южном направлении, пока вводимые в прорыв части образуют сплошную полосу. В результате к концу дня 23 августа наши части занимали позиции по линии Цюрихталь — Гельбрун — Наймак — Розальевка — Владиславовка.

Ненамного организованнее вели себя британцы. Те, кто не успевал сбежать, предпочитали сдаваться в плен. Но, пожалуй, лишь потому, что к ним, в отличие от турок, красноармейцы проявляют большее милосердие. Поэтому и складывали оружие, посчитав ситуацию, в которой они оказались, безнадёжной. Самое же упорное сопротивление оказывали крымско-татарские предатели. Несмотря на требование соблюдать законы войны, таких в плен почти не попадало. Особенно — если в бою участвовали призванные в армию выходцы из еврейских и немецких поселений Крыма.

Сегодня же, 24 августа 1941 года, 275-я стрелковая дивизия вышла к побережью Феодосийского залива в районе населённого пункта Камыши-Дальние. Турецко-британский плацдарм на Крымском полуострове оказался рассечён надвое. Аэродром противника в районе Камышей-Ближних оказался в зоне действия нашей артиллерии, и авиационная поддержка войск противника стала невозможна.

Господство советской авиации в воздухе сделало невозможным и массовую эвакуацию солдат турецко-британского экспедиционного корпуса морем. Штурмовики и пикирующие бомбардировщики, непрерывно висящие над акваторией Феодосийского залива, атакуют любую морскую цель, осмелившуюся приблизиться к побережью.

Таким образом, можно вполне определённо заявить, что дни десанта, высаженного два месяца назад в Крыму, сочтены.