В прошлом году мы ездили на машине в Европу с Ильёй, и однажды останавливались в Берне. Небольшой домашний отель, аутентичный швейцарский сервис не впечатлял, переночевали одну ночь и поехали дальше в сторону Италии через Лозанну, Турин, а после Милан. Это одно из самых потрясающих путешествий в моей жизни. Признаться, я тогда ждала от него тех самых слов, но он их не сказал, как же я обиделась и, неужели я загадала.

— Черт возьми! Я же тогда в шутку сказала Громову, что если умру, то хочу следующую жизнь прожить где-то тут возможно, у подножия величественных Альп... Похоже, что я сама напросилась, но кто же мог подумать, что такие бредовые идеи реализуются? Бойтесь своих желаний.

Дожилась, говорю сама с собой, глядя в зеркало, невольно любуюсь отражением.

Очень милая девушка, с такой внешностью, должно быть, бойкая была. Вот только козлина Фабиан отравил её, и тоже не понесёт никакого наказания? От этих мыслей меня передёрнуло, очень мерзкое чувство беспомощности.

И эта сестра, надо же, какая гадина!

Не успеваю подумать про сестру, как слышу вопли из глубины дома. Подхожу к запертой двери, прислушиваюсь. Да там ругань.

Быстрее хватаю платье со стула, а то так и сидела, страдала в ночной сорочке, чувствую, что сейчас что-то произойдёт. Но я так просто не сдамся, если это кто-то из работного дома, то буду отбиваться или бить стекло.

Платье старое настолько, что я порвала его, пока одевалась, пуговицы не все, но есть вязаная жилетка, прикрою дырки. Волосы лучше спрятать под чепчик, и ноги в старые сношенные ботинки с уродливой пряжкой.

Чулки как ни искала, так и не нашла. У Фабиана, видимо, дела совсем плохи, это за что он мне предлагал натурой рассчитаться, за вот эту ветошь?

Двери распахнулись, и я увидела собственными глазами, кто скандалит в доме сестры. Женщина лет пятидесяти, а может, и больше, только седина выдаёт её возраст, но с идеальной укладкой, на лице не косметика, а скорее грим, шляпка с претензией на изысканность, и довольно дорогое платье. Она совершенно не похожа на кого-то из работного дома.

— Марсела! У тебя нет стыда и совести.

— скандал продолжился, но сестра не уступает.

— Она соблазнила моего мужа! От неё отказались все женихи! Матильда, судьба Катрин не ваша забота!

— Как раз моя! Три дня назад девочке исполнилось восемнадцать лет, и ты должна с этого дня делить ренту за ваше имение, сданное в аренду фермеру, так? —низким, гулким голосом не сказала, а скорее пропела Матильда. А я продолжаю смотреть на неё, как утопающий на спасательный круг хватит ли мне смелости и сил добраться до неё, не откажется ли эта яркая мадам от меня, сможет ли защитить?

Скандал устроить может кто угодно, а реально спасти?

И я решаюсь открыть рот:

— Марсела собралась продать меня в работный дом, а Фабиан вчера опоил снотворным, отравил, чтобы обесчестить — пока не успели заткнуть рот, кричу свою правду.

Матильда вытаращила глаза от ужаса, вошла в комнату и заставила меня повернуться, рассмотрела ветошь, в которую я одета и ботинки с дыркой на пальце.

Марсела скривила недовольное лицо и выгнулась в спине, выпячивая живот, чтобы напомнить о своём положении.

— Это правда? Китти говорит правду? — гул голоса Матильды стал ещё ниже, она как реактивный двигатель на старте.

— Не вашего ума дело, как вы вообще посмели явиться в приличный дом?

Престарелая куртизанка, шлюха, оперная дива без оперы! Это моя сестра, и я опекун над ней. забочусь о её душе, скромная жизнь — залог спасения. Она родилась во грехе, во грехе и проживёт свою жизнь.

— Дура, ты! Мы все рождены во грехе, если уж на то пошло! Кабы не твой живот, избила бы тебя за дерзость и жестокость! Но две тысячи ренты, какие причитаются Кэтрин мой стряпчий выбьет из вас, сегодня же составим бумагу, и моих связей «старой куртизанки», как ты меня оскорбительно назвала, вполне достанет, чтобы обеспечить девочке достойную жизнь, на её же средства.

— Ты не понимаешь, у нас огромные долги, вы не смеете! У меня скоро родится третий ребёнок, мне нужны эти деньги. Она незаконная дочь отца от сожительницы, этот брак церковью не подтверждён. Будь она уродиной, я с радостью оставила бы у себя. Но такую девицу.

Марсела закатила глаза, словно на моей репутации штамп ставить негде с самого рождения. Зато хоть что-то проясняется.

— Кэтрин, ты поедешь со мной! Марсела, дай пройти! — пропела оперная дива, но сестра преградила нам проём двери.

— Нет. Я не отпущу её, ни за что на свете!

— А тебе ничего и не предлагают! Поверь, сил у меня оттолкнуть тебя хватит, но вот устоишь ли ты на ногах? — Матильда вплотную подошла к Марселе и, как танк выдавила сестру в коридор.