Всем этим планам не суждено было осуществиться. Во-первых, после смерти матери брат предложил приватизировать её квартиру на них двоих и попросил у Эрика доверенность на оформление документов. Тот и выдал на радостях, что не придётся самому по инстанциям с бумагами бегать. Брат оформил квартиру на себя, продал её и уехал с семьёй на Север.
Во-вторых, за несколько месяцев до смерти отца к нему из Новосибирска приехала жена, с которой он, как оказалось, так и не развёлся. Она была моложе своего мужа на тридцать лет. Она была моложе Эрика на три года! И у неё была дочь от первого брака семнадцати лет. Вот им-то он свой дом и завещал.
В-третьих, и с тёткиной квартирой тоже не задалось. После похорон тёти Шерр приехал в Горячий Ключ на поминки в дом её падчерицы и спросил, оставила ли Антонина Петровна завещание, или ему надо документы на вступление в наследство собирать. Самому ему как-то всё неловко было тётку об этом спросить. Валентина искренне удивилась: «А какое наследство-то?» Тут и выяснилось, что краснодарская квартира изначально оформлялась на её имя, а тётка в ней только жила.
Так и вышло, что он распрощался с мечтами о собственной крыше над головой, и пришлось взять кредит на другую машину, иномарку, но не новую, а через несколько лет она стала чаще чиниться, чем кататься, как и его предыдущая «девятка»…
Ну что, здорово ему всю жизнь везло? И всё же в такое дерьмо, как несколько дней назад, он ещё никогда не вляпывался, и в таком ужасном положении ещё никогда не оказывался.
В кухне что-то загремело, будто крышка от сковородки упала и покатилась по плиточному полу. Эрик поморщился от возобновившейся головной боли, натянул трико и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
– Доброе утро, – радостно поприветствовал его Владимир. – Хочешь кофе?
– Хочу кого-нибудь убить, – мрачно отозвался Эрик и спросил: – А Миша спит ещё? Он вчера поздно пришёл?
– Он не приходил.
– Как это – не приходил? – удивился Эрик.
– Да так. Как уехал вчера утром на твоей машине, так больше и не появлялся.
Очень лёгкое убийство
Неопрятного вида мужчина неопределённого возраста стоял, прислонившись спиной к стене одноэтажного дома из красного кирпича, и потягивал пиво из жестяной банки. Его широкие коричневые штаны украшали масляные пятна, продранная в нескольких местах стёганая куртка была ему тесновата, голову обтягивала тонкая трикотажная шапочка. Правая щека похмелявшегося была расцарапана, а под левым глазом сине-жёлтыми разводами расплылся внушительных размеров синяк. Но любоваться красавчиком-маргиналом было некому, узкая улочка многолюдностью не отличалась.
Что всё-таки за дурацкий город такой, думалось мужчине. Справа виднеется относительно новый жилой комплекс из шести монолитно-кирпичных высоток. Слева проходит одна из самых оживлённых городских магистралей, по которой проносятся сотни автомобилей в минуту, если, конечно, они не замирают в пробках. А между этими современными цивилизованными районами сохранился фрагмент советской станицы с разномастными металлическими заборами по обе стороны улицы с односторонним движением.
Угловые дома стояли неогороженными, заборы начинались там, где заканчивалась внешняя стена. Добротное здание, к которому притулился бродяга, судя по внешнему виду, было построено в пятидесятые годы. Но стоящее напротив него саманное строение с проступающими сквозь побелку трещинами вросло в асфальт чуть ли не до самых деревянных окошек. Казаки здесь явно жили ещё с царских времен.
Блуждающий взгляд мужчины время от времени останавливался на красном тряпичном баннере, растянутом на сером железном заборе. Надпись белыми буквами гласила: «Продаётся», под ней выстроились в ряд нарисованные цифры номера телефона. Самого дома не было видно, только покатую шиферную крышу. Стало быть, строение старомодное. Да и земельный участок невелик, пара соток, скорее всего. И всё равно задорого продадут, ведь почти центр города, до улицы Красной две остановки на троллейбусе, рассудил мужчина.
Он отвлёкся на банку с пивом, и тут в переулок въехал красный Форд. Из водительской двери неловко вылезла пышная дама лет пятидесяти в красной, под цвет машины, дублёнке и с такой же яркой помадой на полных губах. Две задние двери распахнулись одновременно, показались мужчина и женщина средних лет, оба в синих джинсах и коротких куртках.
«Красная дублёнка» встряхнула чёрными, как с