Сейчас сон – большая радость, потому что по ночам, проснувшиеся зубки дочери, дают о себе знать особенно сильно. Но сегодня мне прилечь некогда. Я убегаю готовить одежду мужа и что-нибудь перекусить, так как неожиданно подкрался обед.
Не успеваю донести бутерброд ко рту, как в двери звонят. Беглый взгляд на часы. Половина первого.
Быстрым шагом иду к входу, мысленно молясь, чтобы звонок не разбудил дочь.
Смотрю в дверной глазок и вижу там девушку.
Ее большие светлые глаза сразу резко выделялись на ее худом, бледном лице.
– Кто там?
– А… – я по-прежнему наблюдала за ней, не желая открывать последователям какой-нибудь группе сектантов. – Я… Простите, если мешаю.
– Кто вы?
– Я… Мне нужно поговорить с Вячеславом Осиповым.
Как только имя мужа слетает с губ незнакомки, я цепенею. Это происходит само по себе, непроизвольно. Даже не знаю почему. По факту чего бояться? Мало ли по какому она поводу пришла.
Медленно отодвигаю дверную цепочку и защелку, открывая дверь.
– Вам нужен мой муж?
Девушка смотрит, раскрыв свои большие глаза. Ее зрачки светло-голубые с серым бегают по моему лицу, будто она ищет, что сказать, но сомневается.
– Простите… Мне очень жаль. Я бы никогда… Никогда не пришла, если бы у меня был выбор… Но нам нужна помощь.
– Помощь?
В голове мешанина и суматоха подобная ее голосу, сбивчивому и невнятному. Кажется, что и мое дыхание учащается.
– Кому вам?
Сначала меня охватывает страх, что сейчас кто-то выскочит из-за угла и нанесет удар. Но все совсем не так.
Не тот удар, о котором успел подумать разыгравшийся мозг. Не те картинки, он рисовал в голове эти секунды.
Из-за угла девушка выводит мальчика. Лет девяти-десяти. И дело не в возрасте. Дело в том, что я вижу в нем Славу. Молодого, совсем мальчика, тут ошибки быть не может.
– Нам с сыном нужна помощь вашего мужа, – говорит сквозь пелену шума, созданного моим одуревшим сердцем, готовым вырваться из груди и разбиться, чтобы так не болело.
Глава 2
Перед глазами все плывет.
Ее лицо… его лицо…
Я медленно вдыхаю кислород, но он кажется мне таким ядовитым, что я кашлем выталкиваю его обратно.
Изнутри поднимается рвота, которую я пытаюсь сдержать.
А потом, не знаю каким образом моя рука с силой захлопывает дверь.
Громко! Резко! Больно…
– Боже… Боже мой…
Склоняюсь к своим коленям и уперев руки в них снова дышу.
Дыхание… Сколько раз нужно вдохнуть, чтобы успокоиться? Или посчитать до десяти?
Сколько раз до десяти, чтобы переварить то, что я услышала сейчас? Услышала… Нет, я увидела.
Такой взрослый ребенок. Большой мальчик… Глаза, особый изгиб ушей, подбородок…
Как много людей похожи друг на друга в мире? Сотни?
Поднимаю голову и смотрю на закрытую дверь.
Я правда это сделала?
Закрыла?
Огонь будто распространяется под кожей, до того я чувствую жар. И колет ровно по центру, горло пересохло…
Выпрямляюсь.
Вспотевшей рукой тянусь к дверной ручке и не могу коснуться.
Она сказала, им нужна помощь? Деньги? Он их обеспечивал? Он… Да как он мог все это сделать? Как мог предать?
Слезы вытекают из глаз, и я их почти сдираю со щек. А потом, открываю снова.
Не знаю, на что надеялась. Чтобы они ушли, чтобы остались, чтобы не появлялись вовсе… Но, когда я открыла снова женщина… потерянная и такая отстраненная так же, как и я, склонилась к полу и будто решала, что делать, пока мальчик стоял рядом.
Они посмотрели на меня. Оба. И дочь заплакала.
Секунда на решение. Вдох.
– Входите, мне нужно пойти к дочери, не стойте в проходной.
Это не было облегчением ни для меня, ни для нее.
Я видела по ее лицу, что здесь она быть не хочет. Или же играет роль.
Любовница мужа? Я только что пригласила ее в дом. В свой дом.
Место, где мы растим нашу малышку и строим семейный уют.
Трагикомедия, не иначе.
– Закройте, пожалуйста, дверь. Я сейчас.
Вошла в детскую быстрым шагом и закрылась изнутри.
Маша уже сидела и смотрела на меня заплаканными сонными глазками.
Они тоже были Славкиными, даже если не брать в расчет, что мы оба светлоглазые.
Она была похожа на него.
– Проснулась, – улыбнулась своей девочке и подошла к ней, когда она вытянула свои ручки.
Подняла и вдыхая родной аромат снова потерялась в пространстве.
– Тут такое творится, дочка… Не знаю, что делать, зайчик.
Она будто с пониманием обняла одной рукой, а потом запутавшись в моих рыжих кудрях, дернула за волосы.
– Больно, Машуль… Так не стоит делать.
Проверив ее памперс, я застегнула детское боди и вышла.
Неожиданные «гости» стояли на пороге, не продвинувшись дальше. Не сняв курток и обувь.
Я и сама не знала, что с ними делать.<