Эта информация повергла в шок уже меня. Мой сын мог родиться с патологией. Но благо этого не произошло. Однако я поставила мысленную галочку, посмотреть в интернете информацию о подобных случаях зачатия.
– Наверное, поэтому твоя речь была не как разговор. А как отдельные предложения и слова, – догадываюсь теперь.
– Да по хрен. Не наговаривай на меня…
– Подумай сам, – чуть повысила голос, – ты даже не помнишь, что было в твоей машине. Как ты можешь быть уверен в том, что не проявил насилие?
Больше слушать не стала. Просто развернулась и пошла к дверям.
Позади слышались проклятия, пока машине рванула с места.
Закрыв за собой дверь, я ощутила, как у меня болит грудная клетка.
Эта встреча отняла больше эмоций и сил, которые я рассчитывала потратить.
– Все нормально? – Антон сразу оказался рядом.
– Да, сынок. Скоро все закончится.
Мне хотелось в это верить.
В комнате хостела я сразу ввела в навигаторе адрес клиники. Просчитала маршрут и разочаровалась. Все равно придется ехать. Пешком никак не дойти.
Сама бы еще попробовала, но сына не хочу таскать.
Проверила все транспортные места и записала номера и названия остановок.
Дальше, я приготовила быструю еду для Антона решив от своей порции отказаться и легла на твердую кровать, читать и впитывать информацию.
Это, конечно, не медицинские заключения, но все же. Больные дети рождаются у тех, кто принимает наркотики на постоянной основе или с частыми перерывами. Остальное все индивидуально.
Если бы Антон был болен хоть чем-то, оно бы проявилось уже давно.
– Выглядишь уставшей.
– Так и есть, сынок. Ты доел?
– Да. Спасибо. Мусор выбросил.
– Хорошо. Нам нужно ехать в больницу.
– Ладно, – он кивает и сразу начинает одеваться в прежнюю одежду, потому что вчерашняя сушится на горячей батарее.
Это все, что у нас осталось. Пара вещей и слава богу, документы.
Мы собираемся и, закрыв дверь на ключ, выходим.
На остановке стоять долго не приходится. Ноябрь ужасно холодный в этом году. Ветер сильный и даже срывается мокрый снег.
Поправляю шарф Антона, и подъехавшая маршрутка полупустая радует.
Мы быстро садимся в нее и занимаем места.
Антон просит телефон поиграть, так как дорога в полчаса – это утомительно для ребенка.
Я проверяю заряд и даю ему свой телефон, сама же с каждой минутой борясь с мыслями.
Понятия не имею, что будет дальше с нами. Мне настолько страшно, что я готова, проклиная все сдаться. Но смотря на моего ребенка, осознаю, что ради него я не буду ломаться. Ради него я даже не стану пытаться опускать руки.
Однако глаза слезятся от воспоминаний и ужаса, окуная с головой в далекое прошлое, поглощающее меня снова.
Глава 11
Прошлое
Потеряв ориентиры, я шла вперед и не заметила, как оказалась у дома.
В окнах не горел свет, только в одном виднелся чуть желтый. Тусклый такой. Бабушка оставила для меня ночник.
Улыбка о ней стала грустной, потом и вовсе исчезла.
Что же делать?
Это был единственный вопрос, который я задавала себе всю дорогу и не нашла даже подобия ответа.
Прийти к бабуле в таком виде – нет.
С ее здоровьем… Убьет ее то, что случилось. А иначе и никак. Пойду в полицию. Молчать не стану.
Злость стала выливаться слезами. И я опустилась на холодную скамейку во дворе нашего дома. Пока успокаивалась, замерзла.
Захотелось помыться скорее, но ведь нельзя.
Стоило старой деревянной двери скрипнуть, как голос бабушки донесся до меня.
Не спит.
– Варенька? Ты?
Вот и все.
Навалилась на дверной косяк и закусила кулак, чтобы не рыдать. Не хотелось разреветься вдобавок к рассказу, но разве это было возможно?
– Варя?
Она вышла, тяжело переставляя ноги и будто все сразу поняла, еле разглядев меня в темноте маленькой прихожей.
– Ба…
– Ах… Варя… Варя… что… Кто?
– Бабуль, только не волнуйся…
Подбежала, даже не разуваясь и повела ее в зал, чтобы в кресло посадить.
А там она и заплакала.
– Внуча… Кто же это? Как же так?
Только сейчас я опустила глаза и увидела грязные колготки, куртку, руки. Потому что, когда он открыл двери, я вывалилась из машины кучей и одевалась быстро, валяясь в грязи, ноги не держали. Слышала, как мычал что-то неразборчивое, и убегала все быстрей.
– Сволочи… Сволочи…
Она сокрушалась, а я просила прощения обнимая. Что не была аккуратней, что обещала беречь себя и в итоге…
Одежду сняла, положила в пакет, как бабушка сказала. Но помыться не смогла, хотя тошно было от себя самой.
В полицию пошла одна, дав ей успокоительное и лекарства для сердца. Себе в аптеке тоже купила таблетки специальные.
Выпила.
В отделении приняли почти сразу. Да только посмотрели так, что стало еще хуже.
– О, а вот и официанточка. Весь