У Йенса Хансена была дочь, которую звали Петра Лавиния. Она умирала каждый год ранней весной, вскоре после своего возвращения. Каждый год ее клали в одну и ту же могилу, а на следующий год она вдруг снова возвращалась к Рождеству. Нет, мне никогда не приходило в голову, что это были разные девочки, каждый год ее звали Петра Лавиния, и каждый год она снова оказывалась в той же могиле. Но было любопытно, что она так и не выросла, и почему ей пришлось провести все лето, лежа в земле? Я решил, что это что-то вроде акта весенней посадки. Каждый раз, когда ее хоронили, мы с Агнес входили в дом, чтобы посмотреть на нее в гробу и получить торт. Этот ежегодный торт мешал мне, так сказать, прийти к удовлетворительному объяснению тайны Петры Лавинии, так как столь приятный на вкус торт был достаточным событием само по себе. Каждый год Петре Лавинии давали новый молитвенник, чтобы положить его с ней в могилу он находился у нее под подбородком. Это было странно, потому что в ее доме не было никого, кто имел бы хоть что-то похожее на певческий голос, и, должно быть, было довольно жутко на кладбище по ночам, когда Петра Лавиния пела. Отец сказал. что молитвенники слишком дороги, чтобы их можно было использовать таким образом. Маленькой деревянной палочки, обмотанной куском белой тряпки будет достаточно сказал он. Я задумался, как Петра Лавиния могла петь псалмы с такой палки, завернутой в белую тряпку. Но в городе было так много белых тряпок на кладбище.
ПЕТРУС И ОЛИН
Моего старшего брата, достаточно взрослого, чтобы быть моим отцом звали Петрус. Я ненавидел и его и его возлюбленную, Олин.
Тетя Олин! Это была самодовольная шлюха, уродливая, как грех. У нее была отвратительная бородавка на одной щеке и она вечно на что-то обижалась. Мы все ее боялись. Всякий раз, когда мать и отец получали письмо от Петруса, они не смели ни словом об этом обмолвиться Олин, чтобы она не проявила свой злобный нрав и не начала кричать о том, что Петрус вечно пишет им и ни разу ни разу не писал ей. Она мотала головой и отказывалась даже взглянуть на письмо, но если бы мать скрыла от Олин, что Петрус писал домой, она бы все равно каким-то образом узнала об этом и еще больше рассвирепела. В результате Петрус редко писал нам, а Олин никогда не давала нам знать, как у него идут дела, она просто улыбалась с важным видом. Мама всегда плакала после визита тети Олин, потому что визит Олин всегда сопровождался бушующей бурей слез и негодования. Я не мог понять, что Петрусу нужно от такой женщины. Она изводила нас всех, она настаивала на том, что мы недостаточно утонченны для нее, и даже заставила Петруса поверить в это. Ее отец, как и мой, был рабочим на фабрике.
У Олин была мать с таким же мерзким нравом, как и у нее самой. Петрус не был достаточно утонченным для ее дочери, а мы были, во многих отношениях, еще более простыми людьми, чем он. Этого я никак не мог понять, потому что среди родственников Олин можно было насчитать почти дюжину, которым ни один уважаемый человек даже не подал бы руки. Одни сидели в тюрьме, другие болели венерическими болезнями. Тетя Олин белела при упоминании о своих родственниках. но она, по крайней мере, была утонченной, а мы были очень просты. Ей было приятно всячески превозносить Петруса. Но у нее никогда не было доброго слова для детей, и она была ведьмой в стране фей. Поступив в школу, я познакомился с девочкой, которую звали тоже Олин, и мне всегда казалось, что от нее исходит вонь чего-то старого и мерзкого.
Однажды мы пошли встречать Петруса с поезда, но он повел нас гулять вместе с Олин. Я считал его отвратительным болваном. Но какой шум они подняли вокруг него! У него был угрюмый взгляд. Однажды я увидел, как он целует Олин, и был прямо-таки шокирован этим зрелищем. Подумать только, прикоснуться ртом к плоти!
Мой младший брат умер, когда ему был всего один год. Но было восхитительно то, что в мире может быть хоть что-то в чем Олин не играет никакой роли. Мать плакала и нисколько не беспокоилась об Олин, которая сидела с отсутствующим взглядом. Я купил новые туфли для похорон и получил огромное удовольствие от похоронной процессии. Мама стала очень тихой и холодной после того, как малыш, наконец, ушел. Она часто брала меня с собой на кладбище. Там она тихо стояла и плакала без единого звука, а я ускользал, чтобы спрятаться.
ПАРЕНЬ ИЗ ЯНТЕ