Залкос не мог сдержать усмешку. Они все были такими наивными, веря, что Порядок может победить Хаос, лишь он был свободен, и это было его истинное наслаждение.

Взгляды Верховных богов были полны молчаливого осуждения, и это лишь подстегнуло его ярость.

— Младшая жрица Эйрин, — сказал Спирос, его голос стал мягче, но в нём звучала угроза. — Ты осквернила мой алтарь, и за это ты понесёшь наказание.

Залкос наблюдал, как она дрожит, её глаза были полны слёз и страха, но в этот момент ему было всё равно. Он не испытывал к ней никаких чувств, только презрение за её слабость. Она выбрала его и теперь расплачивалась за это.

— Вечное изгнание в Нижний мир! — произнёс Спирос безжалостный приговор, и его слова эхом разнеслись по храму. — А ты, Залкос, будешь заперт в смертном теле, в этом облике, в котором явился перед ней. Ты познаешь, что значит быть уязвимым, без силы и магии.

Залкос почувствовал, как незнакомый холодок липкого страха пробежал по спине, но он всё ещё не верил, что Верховные боги могут обладать над ним какой-либо властью. Только когда он ощутил, как на его сущности сжимаются незримые оковы, лишающие свободы, он осознал, как велика их сила, и это лишь распалило его гнев. Но теперь он оказался беспомощным: он был заперт в прекрасном теле, которое стало его тюрьмой. Его глаза с ненавистью смотрели на заклятых врагов, но его ненависть была неспособна что-либо изменить, и тогда он почувствовал, как хватка ужаса сдавила горло.

Он перевёл взгляд на Эйрин и увидел, как та тает, превращаясь в зыбкого призрака, протягивая к нему руки и что-то безмолвно крича, но ему не было её жаль: она полностью заслужила своё наказание, и ей, такой грязной и скверной, не было места среди богов.

Залкос почувствовал, как его безграничная ненависть закипает в крови, когда оковы сомкнулись, символизируя его плен, и попытался создать облако тьмы, которая могла бы скрыть его от осуждающих взоров, но его сила теперь была запечатана. Он с ужасом понял, что лишился магии, но даже это не охладило жар его мятежного духа, и он знал, что Хаос всегда найдёт способ вырваться на свободу.

Он взглянул на своё тело и увидел, как вслед за Эйрин тоже начинает растворяться в окружающем пространстве, полном звёздного света, и как пучина Нижнего мира затягивает его в себя.

— Ты не имеешь права, Спирос! — с яростью зарычал он. — Я — бог Хаоса, и я пришёл в этот мир, чтобы разрушить ваши порядки! Я сокрушу Нижний мир до основания, а потом вернусь и…

«…надеру твою светлую задницу», — хотел сказать он, но ему не дали закончить.

Он почувствовал, что тяжесть его тела заставляет его падать, и это бескрылое падение среди проносящихся мимо звёзд, кривящихся, словно в насмешке, наполнило его такой злобой, что он поклялся исполнить своё обещание во что бы то ни стало.

Глава 4

Эйрин пришла в себя, лежа в луже на грязной рыночной площади, шумевшей многоголосыми криками. Она попыталась подняться, но ноги её не слушались, и, с трудом разлепив глаза и оглядев себя, она обнаружила, что её некогда белая туника свисает лохмотьями с чёрными комьями земли, а её растрёпанные спутанные волосы болтаются колтуном.

— Где я? Что случилось? — потрясённо прошептала она, начав припоминать, как отдалась Залкосу и как Верховные боги изгнали её, и от этих воспоминаний горькие слёзы хлынули из её глаз.

— Смотрите, кто это? — раздался насмешливый крик. — Похоже, у нас тут новая королева грязи!

Подняв глаза, она с ужасом увидела, что её окружает смеющаяся толпа и люди в серых отрепьях тычут в неё пальцами.

— Где я? — всхлипнув, повторила она уже громче, но ей не ответили.

Вместо этого какой-то мальчишка бросил ком грязи прямо ей в лицо.

Она стала вытирать ладонями чёрную жижу, смешивающуюся со слезами, и сзади послышался злобный смех:

— Убирайся с дороги, грязная! Ты не заслуживаешь даже жалости!

Новый ком ударил ей в плечо, и она тихо завыла от боли и унижения.

— О Спирос, за что ты так со мной? — прошептала Эйрин, горя от стыда, её позор был так велик, что хотелось провалиться сквозь землю.

Всё ещё сидя в луже, она подобрала под себя ноги и, уронив голову, закрыла лицо руками.

— Залкос… — она безмолвно пошевелила губами. — Где ты, Залкос? Что они сделали с тобой?

Толпа продолжала бросать в неё грязью с издевательским смехом:

— Она такая жалкая, что не может даже встать!

— Настоящее позорище!

— Что она здесь делает? Ей не место среди людей!

— Оттащите её на мусорную кучу!