Он упал на её грудь, тяжело дыша, и она чувствовала, как часто бьётся его сердце в такт её собственному ритму, а между ног продолжает пульсировать его орган, который он не спешил извлекать.
— Эйрин… — прошептал он, и в его голосе слышалось восхищение. — Ох, Эйрин…
Когда он наконец выскользнул из неё и встал, она ощутила, как по её бёдрам стекают горячие струйки, и, поглядев на себя, увидела, что прямо на алтаре остались следы разврата, смешанные с её кровью.
— Залкос… — она потянулась к нему, желая вновь ощутить тепло его тела, но с ужасом увидела, как его губы изогнулись в насмешливой ухмылке.
Эйрин замерла, пытаясь осознать, что произошло. В ней смешивались чувства: радость от близости и тревога от того, что что-то было не так.
— Залкос, что случилось? — её голос дрожал, и она почувствовала, как холодок пробежал по спине.
— О, ты действительно думала, что это для меня что-нибудь значит? — произнес он с сарказмом. — Похоже, ты слишком наивна, чтобы понять, что это лишь игра. Ты просто одна из многих, кто попался на мой крючок.
Его прекрасные бездонные глаза теперь смотрели на неё с презрением, и от этого взгляда, от его насмешливых слов её сердце замерло, а дыхание остановилось, и она почувствовала себя так, словно готова была умереть.
— Залкос, умоляю… — беспомощно прошептала она, всё ещё протягивая к нему руки, но ухмылка на его губах становилась всё более жестокой. — Залкос… не оставляй меня.
Она почувствовала, как слёзы накатывают на неё с новой силой и её надежды разбиваются вдребезги. Она хотела закричать, хотела, чтобы он увидел, как ей больно, но вместо этого осталась только безмолвная агония.
— Ты не можешь просто так уйти, — произнесла Эйрин, её голос стал тихим и полным отчаяния, по её щекам катились слёзы, оставляя за собой горячие дорожки, а руки опустились, как будто потеряли всю силу. — Я не смогу жить без тебя.
Залкос шагнул назад и принялся натягивать свою мантию.
— Это твоя проблема, Эйрин, — холодно ответил он, всё ещё ухмыляясь. — Ты была хорошей девочкой и доставила мне удовольствие, но в моём мире нет места для таких, как ты.
Она почувствовала, как её сердце разрывается на части, и на смену жару, в пылу которого она сгорала минуту назад, приходит ледяной холод.
И в этот момент храм, наполнившийся тьмой Залкоса, озарился нестерпимо ярким светом. Она зажмурилась, закрывшись рукой, и услышала грозный голос:
— Младшая жрица Эйрин, ты осквернила святое место! Я — Спирос, отец богов, и я тебя не пощажу!
Глава 3. Залкос
Залкос и Эйрин стояли у алтаря, словно поражённые молнией: свет был таким ослепительным, что его яркость проникала даже сквозь закрытые веки. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шёпотом ветра, который уносил с собой последние остатки их похоти, оставив лишь горечь и страх. Когда сияние начало рассеиваться, Залкос открыл глаза и посмотрел на Эйрин с презрением, понимая, что она была лишь пешкой в этой игре, которую он сам затеял. Она всё ещё была обнажённой со следами разврата на своём хрупком теле, которое тряслось крупной дрожью, а по щекам ручьями текли безмолвные слёзы.
Её слабость была ему отвратительна. Она, полная надежд и мечтаний, позволила себе быть соблазнённой, веря, что его тьма может дать ей свет. Как же она была наивна! Он не испытывал к ней ни капли любви или сострадания: она была просто очередной жертвой, которая попалась в его сети. И вот теперь, когда Верховные боги во главе со Спиросом окружили их, Залкос начал осознавать, что расплата неизбежна, но он не собирался сдаваться без боя.
Величественный Спирос в обличии высокого мужчины с длинными белоснежными волосами, развевающимися на ветру, в такой же белоснежной мантии стоял перед ними, его прекрасное лицо оставалось бесстрастным, а глаза сверкали как звёзды, и бог Хаоса ощущал, как его сила проникает в каждую частицу этого священного места.
Справа от него находился Энеко, глас Спироса, Творец людей, с ярко-рыжими кудрями и огненными глазами, на голову ниже главного бога, на его юном лице читалась боль. Слева была Тамина, его сестра-близнец, богиня Душ, оба в длинных красных одеяниях с рубиновыми амулетами на шеях. Рядом стояли Азим — покровитель Природы — и Фэйн — хранитель Власти — в облике царственных юношей со светлыми волосами в зелёной и пурпурной мантиях с замысловатыми символами, вышитыми на груди, и всё, что чувствовал Залкос — это презрение и отвращение к этой жалкой компании надменных святош, возомнивших себя правителями вселенной.
— Ты осквернил святое место, Залкос! — произнёс Спирос, его голос звучал, как гром среди ясного неба. — Ты соблазнил жрицу, нарушив её священные обеты.