— Вы мой отец, мой король? — спросила я, коснувшись пальцами в перчатке золотого обруча, который был немного великоват для моей головы.

Король Тифон жестом пригласил меня взобраться на ступеньки большого помоста и сел всего в нескольких футах от меня, что для него было почти как объятия. С тех пор, как меня укусил один из монстров Инферниса — демони, сородичи которого терзали наши земли, он запретил любой физический контакт, чтобы моя сила не навредила кому-то. Мой восьмой день рождения ознаменовал три года изоляции. Три года резких слов и испуганных взглядов. Три года чего-то в глазах короля, что говорило об ужасе. Три года ноющих колен, когда я слишком часто их преклоняла на мраморном полу тронного зала, пока целители пытались изгнать темную силу, гноящуюся внутри меня.

— Ты моя во всем, кроме крови, — ответил король, но теплота в его голосе не коснулась его глаз. Нет, вместо этого там жила горечь, которую я слишком хорошо знала.

Горечь от созерцания оскверненного плода его королевы. Не наследница, не дочь. Просто напоминание о зле в этом мире. И все же король принял меня, когда она умерла при родах, ее магия перешла ко мне, когда мои крошечные легкие кричали о нехватке воздуха. Его откровение на мой восьмой день рождения успокоило какую-то ноющую часть моей души, даже если это разрывало сердце.

Он рассказал мне, как мама возвращалась из человеческих поселений на восточной окраине королевства, когда на нее напал бог. Бог, чья душа была испорчена тьмой, извращена землей Инферниса и ее королем. Этот бог посадил свое семя в ее утробу, и, хотя король Тифон в конце концов нашел свою месть, жестокость сломала ее. Сломала его.

Меня это тоже сломало.

История моего происхождения терзала меня глубоко в сердце, раздувая пламя, которое я, казалось, не могла потушить. Тени пульсировали на периферии моего зрения, порываясь вырваться из груди.

— Оралия, — позвал король Тифон, его голос прорезал слух. — Контроль.

Боль пронзила руки, когда золотой свет короля ослепил меня. Я закричала, наклонившись вперед, раскинув руки по сочной зеленой траве, когда тени вырвались из моей груди. Магия Тифона сожгла тьму, которую выпустила моя тоска.

В мгновение ока свет исчез. После него осталась шипящая, жгучая агония. Воздух жег легкие, перед глазами расплывались черные пятна. Я отпрянула от золотого света, который каскадом лился по траве, когда король опустился на колени рядом со мной, тихие слова сорвались с его губ.

— Если ты не освоишь контроль, ты превратишь все в руины и принесешь нам погибель.

Я кивнула, солнце отражалось от его золотистой кожи, окрашивая мои веки в кроваво-красный цвет. Он презирал то, кем я была так же, как и я, но ему приходилось мириться с этим. За поучениями никогда не следовало никакого утешения, только напоминание о моем долге и опасности, которую я представляла для королевства.

— Да, мой король. — Слезы брызнули на тыльную сторону моих перчаток, дрожь прокатилась по позвоночнику, а боль медленно утихла, превратившись в глухую пульсацию.

Король Тифон тяжело вздохнул. Я села на пятки, вытирая лицо рукавом мантии, стараясь не касаться ожогов, которые его сила оставила на моих предплечьях. Плечи согнулись под грузом горя и досады от проклятия, бурлившего в моих венах.

— Мне надо идти. Кастон и его люди скоро прибудут, и я должен встретить их.

Вспыхнула маленькая искра, прорезавшая смолоподобный стыд, клубящийся в моей груди. Визиты Кастона были короткими мгновениями солнечного света в моем существовании. С пятнадцати лет наследник короля Тифона жил обычной жизнью солдата, чтобы понять жертву, которую приносили человеческие воины и полубоги ради всех, кто жил в королевстве.

— Сады, Оралия. За ними нужно ухаживать, иначе чума Инферниса может добраться и до наших посевов. — Голос короля Тифона был твердым, не терпящим возражений.

Долг превыше всего.

— Да, Ваша Светлость, — ответила я, опустив подбородок и приложив кончики пальцев ко лбу.

С еще одним взмахом крыльев король поднялся, проведя рукой по лицу.

— Сегодня вечером, после ужина, мы снова обсудим, как найти решение твоего проклятия.

Ужас пробежал по моей спине, когда король исчез в порыве ветра, поднимаясь все выше в небо. Призрак детской агонии пульсировал в моих конечностях, эхо его первых попыток избавить мою магию от тьмы. Ноги ныли при мысли о долгих ночах, проведенных на коленях на холодном мраморном полу тронного зала, о магии целителей, обжигающей мои вены, о пепле, просеянном сквозь мои пальцы, о крови, оставшейся позади.

Ибо гибель и руины следовали за мной, куда бы я ни пошла.

ГЛАВА 2

Оралия

— Оралия… — пробормотал Драйстен. — Сады?