– Что случилось? – спросил он, глядя не на заплаканную Ольгу, а на коробку в ее руках.
– Ребенок. В кустах нашла, – несвязно ответила она, боясь, что мужик уедет, и она останется здесь одна, не зная, что делать.
Мужик, как ни странно, ее понял, вздохнул и кивнул:
– Садись, до роддома довезу, а там уж разбирайся сама.
До роддома оказалось недалеко. Ольга едва успела утереть лицо, и половчее перехватить коробку с ребенком, как «Жигули» скрипя и трясясь въехали на пандус.
– Вот краля, – сказал мужик, потирая усталые глаза, – это роддом.
– Спасибо вам! – Словно заколдованная, Ольга вышла из машины и потянула серую металлическую дверь за ручку. Дверь не шелохнулась. Она потянула еще, и еще, и в порыве странного гнева хотела было пнуть это железное чудище, но за спиной раздалось:
– Кххмкм, – и мужская рука нажала малозаметную серую кнопку на серой стене.
Дверь запиликала и открылась. Ольга ввалилась в теплый тамбур, потом через железно-стеклянную дверь в маленький закуток с парой стульев. Тянущийся за спиной сильный запах дешевого табака подсказывал, что водитель идет следом, и это почему-то придавало ей сил.
За стеклянной дверью с белой занавесочкой обнаружилась полная тетка в несвежем халате:
– Что, дома рожала? – скрипуче поинтересовалась она, индифферентно взирая на вошедших.
– Нет, мы его нашли! – выпалила Ольга, ставя коробку прямо на заваленный бумагами стол.
– Ну-ну, – недоверчиво кривясь пробормотала женщина себе под нос, и добавила громко: – Где нашли, когда нашли?
– На остановке, под кленом, – Ольга часто моргала, чувствуя, как стекает тушь с оттаявших ресниц.
Ребенок уже не надрывался, затих, побулькивая, и стремительно синел. Медсестра вскочила из-за стола, ткнула кончиками пальцев в какую-то кнопку, и выхватив младенца из коробки ахнула:
– Да он же мокрый весь! И ледяной!
За дверью послышались шаги:
– Васильевна, чего шумишь? – молодцеватый доктор в зеленой пижаме и шапочке заглянул в приемник.
– Гена, ребенка привезли, с остановки, – коротко доложила медсестра, доставая откуда-то пеленку с безобразными черными штампами и торопливо кутая младенца в теплую ткань.
Статный Гена немедленно сдернул с шеи стетоскоп, и шикнул на дежурную:
– В детское звони, пусть все готовят, я сам к ним поднимусь!
Одним прыжком переместившись к столу, медсестра нажала пару кнопок и закричала в трубку:
– Марья Васильевна, Гена к вам сейчас ребенком подойдет, переохлаждение, возможно жидкость в легких…
Пока женщина диктовала диагнозы один страшнее другого, доктор Гена раскрыл пеленку, прослушал малыша и, схватив его в охапку, выбежал вон. Где-то в глубине больницы заскрипел лифт, нарушая сонную тишину отделений.
Чувствуя опустошение, Ольга повернулась, собираясь выйти на улицу, отыскать остановку и таки добраться домой, но была остановлена окликом медсестры:
– Постойте! Мне же ваши данные записать надо! И в полицию сообщить!
– Кракова Ольга Николаевна, – покорно продиктовала Ольга, присаживаясь на стул, дрожащие ноги упорно не хотели ее держать.
– А вы кто? – медсестра уставилась на помятого водителя.
– Полин Виталий Евгеньевич, – вздохнул мужик, теребя коротковатые рукава куртки, – я девушку с остановки подвез.
Записав их данные, женщина сказала, что позвонит в полицию, чтобы отыскали нерадивую мать.
– Коробку я им отдам, а вы свои телефоны оставьте, все равно ж спрашивать будут.
Ольга просто продиктовала свой номер, а мужик к ее удивлению похлопал себя по карманам, словно искал бумажник, а потом, запинаясь, сказал, что так не помнит, но его можно найти по адресу. Тут у медсестры зазвонил телефон, она взяла трубку, выслушала, поддакивая что-то, поблагодарила, а потом сказала напрягшимся «гостям»:
– Жива ваша девочка, замерзала просто и голодная. Уже накормили, погрели, спит.