Жгучая боль была последним, что почувствовала Мстислава, прежде чем провалиться в липкий, отвратительный дурман.

***

В походе Ратмир был сам не свой и не мог думать ни о чём, кроме Мстиши. Или Незваны, он уже и не знал наверняка. Догадка сводила с ума, нужно было выяснить правду раз и навсегда, и на пути домой княжич едва не загнал лошадь до смерти. Добравшись до города, он, не заезжая в детинец, направился прямо в усадьбу Хорта, оставив друга в полном недоумении. Но когда Ратмир с порога велел привести к нему Незвану, ключница лишь развела руками:

— Как водой смыло девку, уж седмица скоро пойдёт, как пропала.

— Что значит пропала? — отбросив всякие приличия, гаркнул княжич.

Кислица оскорблённо поджала губы и, не скрывая презрения к служанке, ответила:

— А вот так. Пропала вертопрашка, и поминай как звали!

Не успел Ратмир рассердиться и потребовать объяснений, как во всё ещё открытые ворота влетел гонец:

— Княжич! Беда! Нынче ночью разбойничий главарь из острога утёк!

***

Голова раскалывалась от боли, в горле пересохло. Качка только усиливала тошноту. Откуда-то снизу слышалось тихое и размеренное шуршание. Сквозь дурноту доносились запахи желудей, прелой листвы и зверья. Запахи леса.

— Пить, — простонала Мстислава и не узнала собственного голоса.

Лоб тёрся обо что-то жёсткое, и она хотела отодвинуться, но не сумела. Противно щекоча щёку, вниз сползала слюна, и, морщась от боли в затёкшем непослушном теле, Мстиша извернулась и вытерлась о плечо. Она не без труда разлепила склеившиеся ресницы и быстро заморгала. Яркий свет резал глаза, и Мстислава снова застонала.

Неожиданно кто-то грубо схватил её за волосы, разворачивая к себе.

— А-а, очухалась? — с влажным хрустом откусывая от яблока, спросил Желан и небрежно отпустил Мстишу, заставляя её снова повалиться на лошадиный круп.

Всякое движение резко прекратилось.

— А ну, пошла, волчья снедь! — Желан с силой дёрнул повод и ударил лошадь. Та обиженно всхрапнула, и, спотыкаясь и тревожно фыркая, неохотно тронулась дальше.

Сознание постепенно возвращалось, и княжна начинала понемногу понимать, что происходит. Безвольно опущенные руки оказались стянуты верёвкой, и, попытавшись пошевелить ногами, Мстиша почувствовала, что те тоже связаны. В живот больно врезалось седло. Она висела на лошади, точно тюк сена.

— Куда ты меня везёшь? — неразборчиво прохрипела Мстиша в лошадиный бок.

Но Желан услышал. Зашвырнув огрызок в кусты и смачно сплюнув, он простужено рассмеялся:

— На посиделки с твоим суженым!

Мстиша нахмурилась. У неё не было сил на разгадывание загадок.

— Отпусти меня. Пожалуйста…

Лошадь опять остановилась, но на этот раз — повинуясь воле разбойника. Он снова схватил Мстиславу за косу, заставляя посмотреть на себя. Его лицо — бледное, заросшее бородой, сохранявшее следы былой красоты, но безвозвратно испорченное пьянством и болезнями — было перекошено от злобы.

— Отпустить? После того, как ты сдала меня княжеским шавкам?! Да если бы не эта бабёнка, я бы так и гнил в подземелье, пока меня бы на шибенице не женили! Но-о, пошла! — Он хлестнул лошадь, и они двинулись дальше.

Вместо дороги Мстиша видела лишь пёстрый ковёр листьев, но вскоре её безвольно висящее тело начали задевать ветки, а кобыла стала ступать всё неохотнее. Чем дальше они продвигались, тем более отчётливым становился звериный запах, который пугал лошадь. Но Желан лишь грубее понукал несчастное животное.

Наконец разбойник окоротил лошадь. Привязав её к дереву, он стянул Мстиславу с седла, обращаясь с ней не нежнее, чем с бараньей тушей, которую тащили в поварню к обеду. Сгрузив княжну на землю, Желан вытащил из мешка, притороченному к седлу, моток верёвки. Прислонив еле державшуюся на ногах Мстишу к дереву, он начал привязывать её.

— Что ты творишь? Отпусти меня! — принялась сопротивляться Мстислава, но Желан лишь туже затягивал путы. Он сделал несколько оборотов, прижимая её тело к стволу от груди до бёдер, и верёвка не давала не то что пошевелиться, но и толком вздохнуть.

Закончив, разбойник отступил на шаг, чтобы полюбоваться своей работой, а потом неторопливо потянулся к поясу и достал нож — тот самый, татин подарок, что Желан отобрал когда-то у Мстиши и непонятно как раздобыл снова после острога. Медленно надвигаясь на княжну, он прислонил обнажённое лезвие к её шее.