Княжна быстро моргнула, боясь, что боярин прочтёт отражение крамольных мыслей в её глазах, но было поздно. Впервые за этот долгий день лицо Сновида тронула улыбка.
Если бы он вёл себя напористо, у Мстиши появился бы повод оттолкнуть его, возмутиться, но боярин не переходил тонкой невидимой грани. Он был рядом ровно настолько, чтобы заявить о своём присутствии и одновременно не докучать. Он был готов прийти по первому зову, но знал своё место. Он не предлагал Мстиславе полный кубок яда, а искусно добавлял его по капле в каждое слово, в каждый взгляд, в каждое редкое прикосновение.
Мстиша снова зажмурилась. Она была уверена, что услышала тихое довольное хмыканье Сновида, прежде чем тот поднялся и отправился на лавку, где была устроена его постель.
— Покойной ночи, душа моя, — раздался с другого конца каморки ласковый голос, потонувший в раздражённом шипении загашенной лучины.
***
Найти Шуляка оказалось не так-то просто. В городе Сновиду удалось разузнать лишь, что колдун жил где-то на границе с Медынью, в глухом лесу у болота. Точного пути никто указать не мог или не желал. На прямые расспросы люди отвечали молчанием, на окольные отзывались уклончиво и неохотно. Вот и хозяин постоялого двора отвёл глаза, когда Сновид на прощание попытался выведать у него дорогу.
У людей, ищущих колдуна, добрых намерений быть не может. Хозяин что-то вполголоса проговорил Сновиду на ухо и принялся торопливо раскланиваться.
Княжна хмуро ёжилась под искоса брошенными взглядами работников. Ей не хотелось, чтобы её видели со Сновидом, но что плакать по волосам, коли голова снята? Их уже приняли здесь как супругов, а Некрашка, знавший, что у Сновида осталась в Осеченках жена, поди, Мстиславу за самокрутку держал.
Мстиша вздохнула. Она одна была виновата во всех своих бедах.
Снова тронулись в путь. Княжна всматривалась в мелькавшие мимо леса и спящие пашни, пытаясь вспомнить места, по которым они когда-то проходили с Ратмиром. Но зима преобразила их до неузнаваемости, и вскоре Мстиша утомилась и прикрыла глаза. Тот первый запал, обуявший её в Зазимье, понемногу истрачивался. Побег, стычка с Хортом и дорога изрядно её вымотали. Мстислава не любила ни холода, ни тряски. Она едва успела привыкнуть к вновь обретённым уюту и сытости, как опять оказалась вынуждена сменить их на неприкаянные скитания. Мстиша в очередной раз вспоминала, кто был причиной этому, надеясь, что злость на саму себя придаст сил, но в её нежное лицо дул промозглый ветер, а студёный воздух пробирался даже под пушистый мех.
Открыв потяжелевшие веки, Мстиша встретилась глазами со Сновидом, мерно покачивающимся в седле рядом с санями. Он одарил княжну лучезарной улыбкой. Вот чей дух был явно на подъёме, и от довольного вида боярина у Мстиславы по рукам побежали мурашки. Её кольнуло сомнение — пока слабое и едва различимое, но княжна поспешно отмахнулась от него.
Зимний день бежал скоротечно. Сновид торопился, намереваясь засветло добраться до деревни, где ему посоветовал переночевать хозяин постоялого двора. Но уже начало смеркаться, а они всё ещё не встретили на пути жилья. Даже неунывающий Некрашка и тот стал мрачнеть, поэтому когда путники наконец выехали из темнеющего леса на широкое заснеженное поле, боярин не сдержал радостного возгласа. На подсвеченном заходящим солнцем грязно-синем небе виднелись очертания домов. Но Мстислава не заметила их. Она не могла смотреть никуда, кроме высокого шеста, на каких обычно водружают пугало. Только вместо него к палке был привязан мёртвый волк.
Он уже окоченел, и мощные лапы застыли в неестественном, страшном положении, точно и в ином мире зверь продолжал свой бег. Из ощерившейся пасти свисал замёрзший язык, а ветер перебирал серый взъерошенный мех.
Чтобы сдержать рвущийся наружу крик, княжна накрыла рот обеими руками. Её спутники тоже разглядели покачивающийся на верёвке труп и остановились. Некрашка осенил себя знамением Небесного Отца, а Сновид прищурился и сухо сглотнул. Он перевёл взгляд на побелевшую Мстишу и кажется, хотел сказать ей что-то, но передумал, прикусив губу.
— Едем! Надо ещё о ночлеге договориться, — громко проговорил боярин и тронул кобылу. Та пошла без всякого желания — запах зверя, пусть и околевшего, успел достичь её чутких ноздрей.
Некрашка, которого Сновид отрядил на поиски жилья, безошибочно нашёл дом старосты, и вскоре все трое разомлело оглядывались в приветливом избяном тепле. Гостей обогрели и накормили, а староста оказался к тому же весьма словоохотлив. На вопрос Сновида об убитом волке он благодушно рассмеялся.