Молодой государь места себе не находил: не водилось за сестрой таких вывертов — одно дело на крепостной стене, свесив ноги, сидеть; сбежать, никому ничего не сказав, — совсем другое. Любила царевна брата.

Что случилось ночью, не знал никто. Была лишь одна странность: все часовые как один твердили о вмиг налетевшем страшном порыве ветра, так же внезапно стихшем. Да только ветром исчезновения не объяснишь

Вернее, было одно объяснение — сказочнее не придумаешь.

И царь мрачнее тучи расхаживал по дворцу. Несколько раз заглядывал в покои сестры. Напрасно.

Кое-как разобравшись с не терпящими отлагательств государственными делами, поднялся на крепостную стену, где так часто любила сидеть Сияна.

— Ваше Величество, — кареглазый страж, один из личной охраны, почти неизменно сопровождавший сестру во время прогулок, торопливо шагал навстречу. Остановившись на почтительном расстоянии склонился в поклоне: — Позвольте обратиться?

Правитель повел рукой, разрешая выпрямиться, и благосклонно кивнул.

— Я… — страж умолк на мгновение, бросил короткий взгляд на личную охрану государя, потом — куда-то за спину правителя.

Царь коротким жестом приказал своим людям отойти. Лишь формальность. Иллюзия приватности.

Витязь демонстрацию оценил. Продолжил, более не отводя глаз:

— Я слышал вашу беседу накануне, Возможно, молва не лжет насчет «помяни дракона»…

Молодой царь с сомнением покачал головой. Он никогда излишним суеверием не славился. И в другое время мог даже разгневаться, пожалуй, повелеть выпороть, чтобы неповадно было околесицу нести. Но сейчас столько усилий было приложено, чтобы сестру найти, столько вариантов пересмотрено, лучшие ищейки задействованы, тайная стража… — и ничего. Так что он был готов поверить даже в это.

И ушей посторонних не было, чтобы в слабости признаться. Охрана личная клятву, государю данную, нарушить не посмеет — рты лишний раз не откроют..

— Хочешь сказать, — повелитель умолк, нахмурившись, так и не договорив.

— Это невероятно, — согласился страж. Помолчал, будто решаясь на что-то. — Я видел ее высочество в саду прошлой ночью, разговаривал с ней. Предлагал проводить до покоев, — вздохнул. — Но она запретила покидать пост.

Царь кивнул. О том, что Сияна снова среди ночи гуляла, Морок уже доложил.

Воин опустил голову. Видно было, что он искренне сожалеет, что не посмел ослушаться.

— А потом тот ветер… Здесь таких отродясь не видывали.

А вот в манускриптах старинных царь об этом читал: ветром сопровождалось появление Алых драконов. Так что ж, прав страж молодой?

— Где ты ее видел? — спросил, чтобы дать себе время на размышления.

Воин вздохнул, решаясь словно:

— Ее высочество на крепостную стену поднималась.

— А после?

— В свои покои возвращаться изволили. Сад дозорные вот-вот обходить должны были, и, понадеявшись на царящий в наших землях мир и неприступность стен, я не оставил пост. Виноват.

— Оставь. По нашему недосмотру тебе пришлось одному на часах стоять, — король вздохнул.

Его величество лукавил: караульных страховали люди из тайной стражи. Но об этом даже сестрица не знала. Вот только люди те, что вместе с парнем на часах стояли, ничего дельного сказать не могли — его напарника, человека из тайной стражи и нескольких патрульных Морок под стражу взял как соглядатаев аккурат перед «ветром». Они действительно следили за сестрой, но к её исчезновению отношения не имели. В последнем государь был уверен: командир тайной стражи умел языки развязывать.

За последние часы молодой государь, казалось, постарел на несколько лет.

Страж набрался смелости и продолжил, отвлекая правителя от дум безрадостных.

— Ваше величество, я кое-что знаю о драконах, слышал, где, по преданию, они живут. Позвольте мне попытаться исправить свою ошибку и вернуть ее высочество! — мальчишка говорил запальчиво, в глазах горела вера и страстное желание… совершить подвиг? Царь всмотрелся в лицо воина. И не нашел в нем тщеславия и глупого честолюбия. Нет, это скорее было беспокойство за царевну. Оставалось надеяться, что искреннее.

Государь помнил о высказанных однажды командиром тайной стражи опасениях, что страж её верный и сама царевна друг к другу чувства трепетные испытывают. Может, и к лучшему? Ольгард поможет, конечно, если нужда будет, никуда не денется — невеста всё-таки, но не расшибется.

От влюблённого юноши проку поболее будет. Тем паче, что о пропаже царевны он явно уже прознал.

Решил:

— Будь по-твоему. Ступай, собирай отряд.

А после, не двигаясь с места, смотрел вслед удаляющемуся воину.

— Морок, — негромко позвал, когда витязь скрылся из виду.