Хмыкнув собственному неуместному сравнению, царевна поддержала шутливый тон:

— А напарник твой тоже, полагаю, десятый сон видит?

— Я на посту один.

— Один? — изумлённо выдохнула царевна.

Спутник чуть повернул голову. Усмехнулся:

— Неужто её высочество не ведает?

— О чем?

Страж нахмурился, коснулся подбородка, делая вид, что напряжённо думает. Словно размышляя вслух, протянул:

— Имею ли я право, коли его величество пожелал оставить втайне даже от вас…

— Да не тяни уже! — царевна легонько стукнула не в меру таинственного и весёлого спутника по плечу.

Дольше испытывать царское терпение мужчина не стал.

— Незадолго до твоей вылазки, — оставив шутливый тон, наконец пояснил он, — Брана арестовали. И ещё несколько человек.

— За что?

— Это ты у брата спрашивай.

Царевна кивнула. Подумала, что не обошлось без Морока, но об этом стражу верному знать не положено. Бросила взгляд искоса на мужчину. Точно ли не знает о Мороке? Этот воин порой изумлял своей осведомлённостью.

Вздохнула.

Не пытать же?

Завтра дорогого брата расспросит. Потому что вряд ли командир тайной стражи что расскажет без ведома государя.

— И ты оставил пост?! — с укором вполголоса возмутилась она, с преувеличенным неудовольствием потрясая вытянутым указательным пальцем перед носом столь своевольного стража.

Но этот балагур не растерялся:

— Всего на мгновение и из благороднейших побуждений — сопровождать вас.

Как и всегда, его напускная беспечность подействовала успокаивающе. Царевна была совершенно уверена, что брат абы кого ее охранять не поставит. И уже не раз убедилась, что этот молодой мужчина, сопровождающий её сейчас на тёмной дорожке и, кажется, потакающий любому ее капризу, к службе относился со всей ответственностью и был готов защищать даже ценой собственной жизни.

И уж точно не повел бы её туда, где нес дежурство, не убедившись, что ей ничего не угрожает.

Но от возможности пожурить его, пусть и шутливо, не отказалась. Совсем не по-царски уперла руки в бока, подбородок горделиво подняла.

— Поглядите-ка, каков наглец: он еще смеет прикрываться моим именем!

— Где? — немедленно откликнулся молодой человек, озираясь вокруг в поисках упомянутого наглеца, чем вызвал тихий, искренний смех девушки.

Долго ли коротко — в доброй компании за разговорами да прибаутками и не уследишь — тропинка перетекла в крутые ступени лестницы, ведущей на крепостную стену.

Страж царевны более не касался, но, она была в этом совершенно уверена, в любое мгновение был готов прийти на помощь.

Раздумывать над собственными чувствами по этому поводу девушка себе благоразумно запретила.

Наверху ветер тотчас забрался в длинные пряди царских волос и принялся заплетать их по своему усмотрению, то и дело забрасывая в лицо. А девушка, подставляя лицо его ласковым потокам, упоенно любовалась ночным небом, городом, жмурилась, не в силах надышаться свежим ночным воздухом. Наслаждаясь свободой.

Страж бесшумно стоял рядом, чуть позади, чтобы не мешать своим присутствием.

Он тоже любовался.

— Тебя что-то тревожит, — его тихий голос вплелся в ночь.

6

Она ответила не сразу и немного невпопад:

— В небе, должно быть, легко дышится, — и выдохнула откровением: — Там у воздуха запах свободы.

— Не хочешь замуж?

Она повела плечами.

— Не знаю… Брак нужен для спокойствия моей страны. Об этом наши отцы договорились, когда я ещё в колыбели спала. Я привыкла. Но, — лежащая на каменной кладке ладонь сжалась, — у меня никогда и не было выбора.

— А если бы был? — вкрадчиво спросил он.

Царевна покачала головой:

— Мой отказ может подвергнуть Благомир опасности. Я не хочу, чтобы мои люди гибли на войне.

— Полагаешь, это неизбежно?

— Времена драконьего покровительства давно минули, — с грустью улыбнулась. — И более похожи на сказку.

Помолчали.

Потом царевна неожиданно продолжила:

— Меня больше тревожит брат: Лукиана что-то беспокоит, но он не делится со мной.

Страж промолчал.

Через какое-то время ее высочество услышала за спиной усталый вздох, потом, судя по звукам, верный страж достал откуда-то фляжку и…

— Пьешь на посту, да еще в присутствии венценосной особы! — мгновенно развернувшись, царевна обличающее ткнула спутника пальцем в грудь.

Попала же в злополучную фляжку.

— Помилуйте, ваше высочество, один глоток для сугреву… — с поразительной точностью изобразил он царского конюха, даже фляжку молитвенно к груди приложил. И покаянно опустил голову: — Чай это.

Царевна прищурилась: