Фера чувствовала, что должна убраться отсюда как можно скорее. Она застала этого человека в момент уязвимости, которой он вряд ли хотел с ней поделиться. Но вместо того, чтобы поступить вежливо и просто сделать это, она стояла и глазела, как Сандро отбрасывает мантию в сторону и, наклонившись, опускает голову под струи воды.

С такого ракурса картина смотрелась очень неприлично, и Сандро, безусловно, без одежды оказался ещё более красив, чем в одежде. Но Фера могла думать только об одном – об этих длинных, грубых шрамах, которые обычно остаются от плети. Которые он, целитель, наверняка мог бы излечить сразу же, как только получил раны, если только… Если только что-то или кто-то не помешал ему, не запретил их лечить.

Фера стиснула зубы.

Эта практика повсеместно встречалась среди рабов, независимо от того, владели они магией или нет. Хозяин держал право на исцеление в своих руках, привязывал к себе, заставляя приходить и просить милости, если только ты не хотел сдохнуть от потери крови.

Спина Сандро внезапно напряглась, он чуть выпрямился, как будто прислушиваясь.

А затем медленно стал поворачивать голову.

Фера быстро отступила в темноту коридора. Напрочь забыв о том, почему пришла сюда, она быстра вышла в прихожую.

Соколица всё ещё стояла перед зеркалом.

Она жестом пригласила Феру в свою хорошо обставленную гостиную. Её мать сидела в кресле перед камином и что-то деловито писала.

– Мама, – сказала Соколица, подходя, чтобы поцеловать Леверу в седую макушку, прежде чем развернуться на каблуках и плюхнуться на диван. Фера уважительно кивнула хозяйке дома, прежде чем более осторожно опуститься в кресло. Левера никогда не возражала ни против кого из странных друзей Соколицы – возможно, у их отца был похожий вкус в выборе компаньонов.

– Это было странно, – лениво протянула Соколица, уставившись в потолок. – Когда ты дала Сандро тот хлопковый платок, у него был такой вид, будто он вот-вот грохнется в обморок. Или взорвётся. Очень, очень странно.

Левера фыркнула, не отрываясь от своего занятия, но этого было достаточно, чтобы Фера посмотрела на неё, а Соколица с любопытством подняла голову. Левера была склонна к меланхолии, и было странно слышать её смех.

– О, ничего, Мэриан, я просто подумала: твоему отцу это показалось бы довольно забавным, – сказала она под пытливым взглядом дочери. – Я хочу сказать: дарить магу Круга носовой платок.

– Что ты имеешь в виду? – Соколица выпрямилась. Фера с замиранием сердца отметила её заинтересованный взгляд.

– Твой отец не любил много говорить о Круге, – сдержано отозвалась Левера. На этом бы всё и закончилось, но лицо Леверы на мгновение смягчилось при воспоминании. – Ну, как он сказал мне, большинство Кругов не допускают… личной жизни. Маги созданы для того, чтобы быть проводниками воли Церкви, они должны быть невинны, как священники, или ими завладеют демоны. Такая вот теория. Любое проявление особой симпатии к другому считается опасным.

– Это так печально, – сказала Мэриан и уголки её губ опустились. Фера почувствовала, как в её груди шевельнулось согласие, но отказалась встретить взгляд, который бросила Мэриан в её сторону. Она высказывала своё мнение раньше, и не могла позволить себя переубедить.

– Итак, как выразился Ромер, на протяжении веков развивался своего рода… особый язык… способ проявить уважение, не вызывая подозрений, – продолжила Левера, и её лицо просветлело, когда она снова заговорила: – Посредством передачи маленьких подарков.

– Что?.. – спросила Мэриан, нетерпеливо наклоняясь вперёд. Левера встала, более оживлённая, чем когда-либо видела её Фера, и пошла к боковому столику, на котором лежало несколько тонких книг.

– Это записные книжки отца? – спросила Соколица. – Те, где он вспоминает о Круге?

– Да, помолчи и послушай, – сказала Левера, открывая определённую страницу, и начиная читать: – Если в качестве первого подарка вы дарите бумагу, то следующим подойдёт кусочек хлопка. Затем что-то кожаное сообщит им, что следующим проявлением вашего внимания будет цветок. Конфеты, несомненно, сделают вашего возлюбленного счастливым, медяк подойдёт в любой момент, как для богатых, так и для бедных, книга ускорит время до вашей следующей встречи. А шёлк – лучший подарок, который ему понравится. Но «знай, что он не должен одарить тебя взамен, ибо иначе другие подарки не в счёт».

Соколица и Фера на мгновение замерли, Мэриан в задумчивости, а Фера – в безмолвном ужасе.

Затем Соколица резко повернула голову и указала на Феру, по-видимому, слишком переполненная дьявольским ликованием, чтобы говорить.