На самом деле Фере просто очень не хотелось обнажать спину перед этими трущобами. И она всё-таки была права – в случае стычки ей нужно было оказаться рядом с целями раньше Сандро.

Однако маг уступать не собирался, и они одновременно втиснулись плечами в узкий проход.

Фера была не так брезглива, как Лаварэль, хотя ей тоже не хотелось трогать в этом месте что бы то ни было, но она скорее готова была тереться о каменные стены голыми плечами, чем уступила бы Сандро.

По всему выходило, что маг того же мнения.

Так они и плелись в хвосте, то и дело толкая друг друга и всячески стараясь не упасть во что-нибудь грязное. Фера видела по лицу Сандро, что он едва не дышит пламенем, но отступать не собиралась. А потом впереди замаячил свет, и началось ЭТО.

«ЭТО» были даже не те наёмники, за которыми Соколица привела их в трущобы. Просто десяток бандитов, которые возникли со всех сторон неизвестно откуда, и кричащая женщина, несущаяся на них – по-видимому, перепуганная до смерти.

Фера инстинктивно оттолкнула её за гору разбитых ящиков, в развороте выхватывая кинжалы. Задним числом в голове пронеслась мысль, что проклятый отступник слишком близко, и она рискует вспороть ему брюхо, но Сандро уже скользнул в какую-то нишу, чтобы оттуда начать творить заклятья одно за другим, раздавая всем членам отряда усиливающую магию.

Это была одна из вещей, которые в нём поражали Феру сильнее всего. Не то, что он умеет вовремя смыться с пути её ножей, а то, что со всем своим отвратительным характером, со всей своей непочтительностью, непоседливостью и жаждой свободы, в начале боя Сандро всегда умудрялся подумать о том, как сделать битву более безопасной для остальных.

Соколица никогда этого не делала.

При виде врага она не думала даже о собственной безопасности.

Просто запускала во всё, что ей не нравилось, сгустки пламени, которые становились всё больше по мере того, как у них за спиной оставалось больше сражений. Фера иногда задавалась вопросом – когда Соколица начнёт создавать настоящие метеоритные дожди?

Так или иначе, все нападавшие обычно первым делом обращали внимание на атаманшу. Что никогда не сказывалось положительно на ходе боя. Лаварэль принимал вещи как данность, он любил сразу же отступить в тень и оттуда бесшумно убирать врагов по одному, иногда балуясь пучками стрел, которые красиво разлетались над головами врагов, но редко попадали в цель.

Фера же не могла спокойно смотреть, как за Соколицей, едва ли носившей что-то более плотное, чем кожаный плащ, носятся толпы врагов, и всегда пускала в ход все возможные средства, чтобы отвлечь от неё хотя бы парочку.

Сандро грязно ругался где-то сзади, крича, что если бы они держались рядом, их было бы проще лечить и ВОЗМОЖНО он даже успевал бы атаковать.

С каждой секундой бой становился всё более хаотичным, но к счастью в те редкие мгновение, когда Фера успевала рассматривать происходящее вокруг, она замечала, что противников становится всё меньше, пока в конце концов не выдохнула с облегчением, вонзив нож в горло последнего бандита.

Устало оглядевшись по сторонам, она увидела Соколицу, с довольным выражением лица ломающую кому-то шею своим посохом.

Больше живых не было. Только они четверо.

Итак, Второй раз, если такое возможно, был ещё более странным.

Маг был ранен в этой небольшой стычке в трущобах. Клинок разбойника попал ему в спину, рассёк кожу от плеча до пояса. Рана казалась достаточно поверхностной, и Сандро продолжал сражаться, а вскоре Соколица испепелила последнего разбойника.

Это был не первый случай, когда в схватку оказывался втянут случайный прохожий, но на этот раз молодая женщина, вместо того чтобы сбежать, лежала на земле и причитала, видимо, страдая от какого-то ранения. Пока Соколица извинялась перед ней, взгляд Феры упал на ближайший сундук – вероятно, брошенные вещи какого-нибудь перепугавшегося до усрачки беженца. Под крышкой было полно всякого хлама – статуэток, пустых кожаных мешочков и неузнаваемых сушёных трав, – но на дне лежал тонкий белый хлопковый носовой платок.

Горожанка сбежала, когда Сандро вылечил её, и теперь маг гримасничая пытался исцелить себя самого. В бою он потерял ленту для волос, и его золотистые пряди теперь закрывали лицо. Его мантия пропиталась кровью и потемнела, и руки тоже были в крови.

Фера бросила Сандро скомканный носовой платок.

– Воспользуйся этим, прежде чем мы покажемся людям, – сказала она. Гулять по городу по уши в крови было одним из способов привлечь нежелательное внимание. Если бы маг вытер руки, они смогли бы избежать неприятностей.

Сандро поймал платок и недоверчиво фыркнул, как будто Фера сунула ему в пальцы пищащего хомяка, а не кусок хлопка.

– Что-то не так, Сандро? – встревоженно спросила Соколица.