Друзилла приходит в себя и сдергивает свою шляпу-нарцисс, уцепив ее за ремешок под подбородком.
– Понятия не имею, как мне это удалось. – Она вытаскивает из ботинка пачку сигарет и закуривает, выдыхая дым через нос. – Будет что рассказать на столичных вечеринках!
Один из помощников появляется с подносом, уставленным бокалами с бледной жидкостью, и случайно предлагает и мне: «Шампанского?» – прежде чем осознает свою ошибку.
– Ой! Детям не положено!
Друзилла хватает бокал и замечает молчаливых и несчастных жителей Дистрикта-12, на которых падают остатки конфетти.
– Чего уставились? Грязные твари! Отправляйтесь по домам, живо! – Она обращается к миротворцу: – Уберите их отсюда, пока у меня волосы вонью не пропитались. – Она нюхает свой локон и кривится. – Слишком поздно.
Миротворец подает сигнал, солдаты начинают теснить толпу. Бердок с Блэром уходить не хотят, однако большинство зрителей спешат к соседним улочкам – они лишь рады поскорее убраться с Жатвы, пойти домой и обнять своих детей, а постоянные покупатели Хэтти – хорошенько напиться.
При виде миротворца, удерживающего Ленор Дав, я ударяюсь в панику. Почему я не вмешался раньше? Почему ждал до последнего и оказал открытое неповиновение солдату? Неужели я испугался? Растерялся? Или просто спасовал перед человеком в белой форме? Теперь мы оба обречены. Миротворцы достают наручники, и тут поспевают Кларк Кармин с Тэмом Янтарем. Они разговаривают с ним быстро и по-тихому, вроде бы суют деньги. К моему облегчению, миротворец оглядывается, отпускает ее и уходит. Ленор Дав рвется ко мне, но дядюшки поспешно заталкивают ее в боковую улочку.
Другие незадачливые близкие новоявленных трибутов остаются на площади.
Мистер Доннер подбегает к сцене с пригоршнями денег в надежде, что удастся как-нибудь выкупить Мейсили, его жена с Мерили мнутся возле витрины своего магазинчика.
– Не надо, папа! – кричит Мейсили, но ее отец продолжает махать купюрами.
Вон стоит семейство, в котором я угадываю Келлоу: женщина истерически рыдает, мужчины дерутся.
– Это ты его сглазил! – обвиняет один другого. – Ты виноват!
Наши соседи, Маккои, обнимают ма, та едва держится на ногах. На ее руке повис Сид, тянет маму вперед и кричит:
– Хеймитч! Хеймитч!
Я уже до смерти тоскую по дому. Знаю, я должен быть сильным, но от их вида я падаю духом. Как они без меня справятся?
Теперь трибутов должны отвести в Дом Правосудия для прощания с родными и близкими. Однажды я при этом присутствовал. Ма и па взяли меня с собой, когда трибутом стала Сарши Витком, дочь старого начальника папиной смены. Годом раньше она осиротела – ее отец Лайл умер от антракоза, болезни шахтеров. Ма сказала миротворцам, что мы ее родня, и нас отвели в комнату, уставленную пыльной, грубо сколоченной мебелью. Думаю, кроме нас, к ней никто и не пришел.
Знаю, следует дождаться официального прощания, но единственное, что важно для меня теперь, – обнять ма с Сидом. Пока мистер Доннер и Мейсили бузят, я пробираюсь к краю сцены, сажусь на корточки и протягиваю руки к маме с братишкой.
– Прекратить! – Меня одергивает миротворец, а Друзилла продолжает: – Никаких прощаний эти люди не заслужили! После того вопиющего безобразия они утратили свои привилегии. Отведите трибутов прямо к поезду, и давайте выбираться из этой вонючей дыры!
Двое миротворцев сбрасывают мистера Доннера со сцены. В полете он выпускает деньги из рук, и те падают на землю, мешаясь с конфетти. Солдаты достают наручники.
До этого Луэлла пыталась держать себя в руках, теперь же перепуганно смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Я кладу руку ей на плечо, чтобы поддержать, однако прикосновение холодного металла к коже заставляет ее вскрикнуть, словно зверька, попавшего в западню. От этого звука наши семьи бросаются к нам в надежде помочь.
Их сдерживают миротворцы, и тут вмешивается Плутарх.
– Не хочу показаться занудой, Друзилла, но у меня и правда не хватает кадров для обзора. Можно еще немного поснимать?
– Нужно. Только если не успеешь на поезд к пятнадцати ноль-ноль, можешь отправляться домой пешком, – заявляет Друзилла.
– С меня причитается! – Плутарх быстро осматривает наши семьи и указывает на меня и Луэллу. – Оставьте мне этих двоих.
Миротворцы уводят Мейсили с Вайетом в Дом Правосудия, отгоняя их родных дубинками, когда те бросаются следом. Каким-то чудом Мерили удается проскользнуть мимо них, и на краткий миг близнецы Доннер становятся одним целым, обнимая друг друга за шеи, прижимаясь лбами и носами. Миротворцы разрывают это зеркальное отражение надвое. Я вижу, как Вайет бросает последний взгляд на рыдающую женщину из семейства Келлоу и заходит в дверь.
Мы с Луэллой бросаемся к своим родным, но Плутарх нас останавливает:
– Давайте поснимаем.
Команда расчищает от конфетти участ