— Эркки Аалтонен, сейчас я дам тебе немного вздохнуть… — Она убрала наладонник и с улыбкой посмотрела сверху вниз, как удав на трепыхающегося кролика. — За это ты мне пообещаешь, что не издашь ни звука. Идет?

Задыхающийся Аалтонен торопливо закивал, и журналистка ослабила хватку. Шумно вдохнув, Эркки издал короткий громкий вопль и снова оказался зажатым плотной женской грудью. Боковым зрением он заметил, как в кабинку заглянул охранник, увидел сидящую у него верхом на коленях стонущую девушку с запрокинутой головой, сально ухмыльнулся и скрылся обратно. Воздуха в легких почти не осталось…

— Эркки, маленький проказник, мы же договорились! Я сейчас снова дам тебе воздух, но если только ты попробуешь…

Аалтонен быстро-быстро закивал. Девушка снова отпустила его голову, но едва он успел сделать шумный вдох, прижала обратно и вытащила смартком:

— Жан-Поль?

— Пятнадцать секунд, патрон. Виолет атомкар у входа…

— Фиолетовый?

— Да, патрон, виолет! Все, некогда говорить, десять секунд вытаскивай парня!

За занавеской началась какая-то возня, послышались удары и стоны. Журналистка снова посмотрела сверху взглядом удава:

— Эркки, сейчас я тебя отпущу. Возьму под руку. И мы красиво, будто парочка, выйдем из кабинки и пойдем на улицу. Тебе же не стыдно пройти со мной по ресторану, Аалтонен?

— Ы-м-ы-м-ы… — Промычал он в грудь девушке.

— Хорошо, умничка… — Она озабоченно посмотрела в сторону занавеса — шум все не стихал. — Но учти, красавчик, если ты сделаешь что-нибудь неправильно, я сломаю тебе палец. Мизинец. Я обещаю. Ты мне веришь?

— Ы-м-ы-м-ы… — Задыхаясь, только и смог снова промычать Эркки.

Тем же неуловимым движением девушка исчезла с колен и оказалась за спиной судорожно хватающего ртом воздух парня, взяла его под локоть и заставила подняться:

— Все, пошли, любовничек!

— Кто? Ты? — Горячо вдыхая-выдыхая, спросил Эркки. — Кто тебя… подослал?

— Не переживай! — Она усмехнулась одними глазами и повернулась в сторону входа. — Я отвезу блудного сына…

Эркки ударил навскидку, почти без размаха. Ударил со всей силы, как смог. Настолько сильно, что правый кулак пронзила острая боль. Как ему показалось, от такого удара должен был упасть даже Даг… Или Луис. Но девушка не упала. Даже не пошатнулась. Она злобно обернулась и коротким движением… сломала Эркки мизинец на левой руке. От резкой острой боли парень не смог даже закричать.

— Гаденыш пубертатный! Тебя папа с мамой не учили, что девочек бить нельзя? — Рванула его за рукав журналистка, схватив свободной рукой со стола огромную пивную стеклянную кружку. Аалтонен не ответил — он в полуобморочном состоянии смотрел на свой торчащий под прямым углом мизинец и боялся даже дышать. — Ух, втащить бы тебе… Иди за мной!

За занавеской нарисовалась интересная картина — Луис лежал и корчился от боли на стилизованном под булыжную мостовую полу, размазывая кровь по лицу. Даг закрывался руками от высокого худощавого человека в голубом костюме. Тот, не щадя соперника, наносил точечные и, судя по всему, болезненные удары кулаками и ногами, что-то приговаривая на французском языке. Вокруг стояли ошарашенные посетители вместе с официантами и снимали потасовку на смарткомы. Девушка, не останавливаясь, приложила Дага пивной кружкой по голове и, схватив человека в голубом под руку, потащила обоих покачивающихся спутников по направлению к высокой стеклянной старомодной двери-вертушке.

— Жан-Поль! Я сказала нейтрализовать, а не избить до полусмерти на глазах у гостей и персонала!

— Ты не сказаль, что они вооружены, патрон! Как я «нейтрализовать нежно» двоих вооруженных, здоровенных, огромных, тяжелых…

— Хватит причитать! Где транспорт? — Они втроем вывалились на узенькую традиционно мощеную «под брусчатку» улицу и остановились перед припаркованным прямо напротив входа блестящим розовым кабриолетом с белым салоном.

— Что, патрон?

— Розовый???

— Это не роза, это виолет — мой любимый расцвет. Мы едем или?

— Какой, нахрен, «виолет»? Он розовый! Твою мать, Жан-Поль, ты ездишь на гейской тачке… — Журналистка толчком запихнула Эркки на заднее сидение и, перемахнув через борт, плюхнулась рядом. — Сиди, не дергайся! Как тебе самому-то не стремно?

— Где у вас, русских, чувство прекрасный? Это виолет, прекрасный расцвет для атомкар!

— Гони свой «прекрасный расцвет» в космопорт! Дави на педаль! На розовую педаль! — Съязвила она и сосредоточила серьезный взгляд на зеркале заднего вида. — Ты чего ржешь?

Маленький атомокар, взвизгнув электродвигателем, бодро сорвался с места, на мгновение создав смуту и пробку на узкой дороге.

— Патрон, у тебя лицо… Как это по-русски? Блянш? — Жан-Поль повернул зеркало, чтобы девушка смогла увидеть свое отражение.