– Ты любишь рыбалку?
– Хм… Я рыбачил несколько раз на Средиземном море. У меня там вилла и яхта, – мне захотелось по привычке гордо расправить плечи, но мое тело не отозвалось, удалось только вздернуть подбородок, – мы с компанией ловили голубого тунца, марлина, морского окуня и угря, но потом отпускали рыбу обратно в воду.
Я умолк, а Владимир не стал ничего расспрашивать, будто каждый день ходил на яхте и это было обычное дело. Не спросил про марку судна, сколько стоит. К моему удивлению, не заинтересовался… В моей прошлой полноценной жизни рассказы про собственную лодку премиум-класса всегда вызывали бурное обсуждение среди друзей и знакомых, просьбы взять их с собой в круиз, обязательно с заходом в разные иностранные порты. Чужая зависть была так сладка и приятна! А с Владимиром больше не хотелось обсуждать яхтинг, раз его это не впечатлило.
– Тогда в следующий раз придем сюда на рыбалку.
– Тебе действительно хочется возиться со мной?
– Почему бы нет? Делать других людей счастливыми так просто.
Я засмотрелся на белую птицу, что сидела на краю берега. Она взмахнула крыльями и полетела над Тоболом, над огромной водной пропастью…
Какой же свободной она, должно быть, себя чувствовала!
У меня к горлу подкатил ком. Все вокруг передвигались самостоятельно, делали, что хочется. Но только не я!
Владимир развернул меня к дереву и принялся собирать липовый цвет со свисающих ветвей в платок, что у него был заткнут за пояс все это время.
– Сейчас чай заварим, – сказал он, завязывая узел на синей ткани. – Надо будет на днях еще сюда прийти, пока цветы не облетели. Насобирать и положить сушиться на расстеленную газетку. Зимой такой отвар здорово от простуды помогает.
Послушник привязал пухлый платок-мешочек к одному из моих ремешков и направился вместе со мной обратно к деревне. Иногда мы останавливались в поле: я наблюдал, как мой новый знакомый сосредоточенно собирает зверобой и чабрец для чая. Потом продолжали путь, и цветочный букет в его руке щекотал мне правое ухо.
– Сейчас зайдем к сестре Виталине на обед, – предупредил Владимир. – Потом вернемся на территорию скита, я буду стричь овец, а ты – развлекать меня историями о своих путешествиях.
– Идет.
Однако представил, как Владимир будет вести долгие, размеренные беседы с тучной монахиней и закончит точно лет через сто. В Абалак мы вернемся наверняка только к полуночи.
Я тяжело вздохнул.
Надеюсь, мне удастся отмолчаться, потому что сейчас мне не хотелось ни с кем общаться. И тем более рассказывать о себе, слышать жалостливые ахи и ловить сочувствующие взгляды. Врачи поставили мне неутешительный диагноз, они бессильны. Мое тело было полностью парализовано – от шеи до кончиков пальцев ног. Ни российские, ни европейские, ни американские врачи за последние несколько месяцев мне не помогли, какие бы я процедуры ни проходил, сколько бы денег я ни тратил. Все усилия были бесполезны. Оставалось только надеяться на Бога, в Которого я не верил.
***
Мы вышли к деревенским серым лачугам, теснящимся недалеко от храма. В одном из огородов семья работала на земле – родители и пять детей.
Тут все-таки кто-то живет! Надо же!
Прошли до конца улицы и остановились у большого двухэтажного коттеджа, стоящего в стороне от других домов, скрытого густыми кронами деревьев. Неудивительно, что я не обратил на него внимания, когда сидел у церкви.
Эта монахиня еще та отшельница!
– Зайду первым, проверю – в клетках ли собаки, – Владимир уверенно открыл калитку, повернув кольцо высоких, глухих ворот. Раздался собачий лай и тут же стих. Послушник вернулся за мной через пару минут, и мы оказались в уютном дворе. Возле дома благоухала сирень. Окна были открыты, от дыхания ветра легкий белый тюль вырывался наружу и вздымался, как парус корабля. Воздух был напоен ароматами цветов и смородинового листа, нагретого солнцем. В клетках сидели три черных ротвейлера с коричневыми бровями. Псы подозрительно на меня поглядывали, рычали и издавали звуки недовольства.
– Сестра, ставь чайник, – крикнул Владимир, когда проходил мимо окна, и подвез меня к крылечку. На ступени положил две доски и закатил меня наверх. Не без труда. Его лицо покраснело от усердия, жилы на шее напряглись, ведь мы с ним были одинаково высокие и крепко сложенные. Вытирая пот со лба, он открыл дверь на летнюю веранду.
Здесь, перед входной дверью в дом я увидел разные засушенные травы, подвязанные маленькими букетиками под потолком, и пустые банки в коробках. Я ожидал увидеть добрую пухленькую бабушку в серой рясе и с платком на голове. Но когда мы вошли в дом, нам навстречу выскочила улыбающаяся рыжеволосая девушка, которую я сегодня мельком видел и от которой не мог отвести взгляд. Она совершенно не походила на