После прибытия из отдаленного скита мы успели только выпить по стакану чая с сушками в своей келье, и тут же позвонили к вечерней службе. Владимир вез меня от жилых построек мимо изящного Никольского храма к Знаменскому собору с массивным восьмидольным куполом. Трудники, послушники, прихожане и священнослужители тоже направлялись в храм – кто-то впереди нас, кто-то позади.
Началась служба, и, признаюсь, я чувствовал себя не в своей тарелке. Владимир встал к хору, а я остался в основном зале. Оказывается, мужчины в церкви стоят справа, женщины – слева. Не знал. Я вообще не был ни на одной службе и молитв никогда не читал. Всегда считал, что Бог – это всего лишь вымышленное существо для управления идиотами. И мое мнение уж точно не поменяется, пока Он не явит мне чудо и не поставит снова на ноги. Если это все-таки когда-то случится, тогда, может быть, и поверю. А пока я следил за богослужением, и в моих мыслях была моя новая знакомая. Вита. Как же она смешно хмурила брови, когда проверяла данные в таблице! Поймал себя за тем, что ухмыляюсь. Потом я начал рассматривать иконы. Думал, почему они выставлены именно в таком порядке. Мой взгляд скользил по живым цветам, что украшали помещение, по горящим свечам. Я не понимал, что вообще тут происходит, но, с другой стороны, мне было любопытно. Понравилось, как пел Владимир вместе с хором. Он и другие мужчины гармонично дополняли нежные женские голоса, растворяющиеся в огромном каменном помещении с высоким куполом. Почему-то от их ангельского пения в горле встал ком. Никогда не слышал подобного прежде.
Я нажал подбородком рычажок и подъехал к иконе Спасителя.
Ты что, разве не видишь, что мне плохо? Уж лучше бы на смерть, чем так!
Если бы был здоров, тут же недовольно сложил бы руки на груди и сверкнул глазами. Хотя… Если бы я был здоров, меня здесь точно не было. Плыл бы на яхте по Средиземному морю, наслаждаясь жизнью, смехом девушек, плеском волн и криком чаек.
Вздохнул.
Служба закончилась. По залу растекался синий приторный дымок ладана. Люди начали расходиться. Владимир закончил помогать регенту укладывать ноты в деревянный ящик, после чего мы с ним направились на ужин в трапезную.
– И часто тебя отправляют в Богоявленский скит? – спросил я у Владимира как бы между прочим.
– По-разному, – он вытаскивал кости из жареной щуки, – иногда два раза в неделю, иногда один раз. Бывает, что месяц не езжу. Как настоятель распорядится.
Мне почему-то не понравилось, что он может не встречаться с сестрой целый месяц. Послушник протянул мне вилку с нанизанной картошкой. Раньше я такое даже не стал бы пробовать, но сейчас у меня было настолько депрессивное состояние, что мне было все равно, что есть.
– Уже хочется завалиться на кровать и погрузиться в какое-нибудь комедийное шоу. Хоть чуть-чуть развеять тоску, отвлечься от уныния, – произнес я, после того как послушник протер мне рот салфеткой. – Что думаешь? Может, посмотрим что-нибудь веселое?
Владимир допил чай и отрицательно покачал головой.
– Душа обязана трудиться. Сейчас пойдем в часовню читать псалтырь.
– В часовню? Сейчас?
– Ну да. Одно из правил монастыря – все трудники, паломники и послушники неукоснительно должны посещать богослужения, участвовать в таинствах исповеди и причащения, жить делами монастыря. Иначе зачем это все… Хотя если хочешь, я оставлю тебя в комнате. Только вдруг тебе что-то понадобится, а меня рядом не будет?
– Убедил. Я с тобой.
Владимир довольно улыбнулся. Мы вышли на улицу. На двор обители уже спустились легкие сумерки.
– В советский период храмы монастыря использовали как производственные помещения, – рассказывал по пути послушник. – В этом хранили хлеб, а в том – ремонтировали сельскохозяйственную технику. Потом в них открыли интернат для пожилых людей и для детей.
– Не самое плохое применение… Я слышал от кого-то, что в некоторых церквях в то время на месте алтарей были туалеты.
– Ужасно, ужасно, – по его голосу мне показалось, что ему почти физически больно было это слышать.
Мы вошли в небольшую часовню. Это было какое-то жуткое место: под мраморными плитами лежали серые черепа и потемневшие от времени кости. На груду останков можно было смотреть через окошечко.
Владимир заметил мой заинтересованный взгляд.
– Они были найдены на территории обители при реконструкции. В частности, в храме Марии Египетской, – сказал он, прежде чем начал читать текст. – По-моему, здесь был пересыльный лагерь НКВД, и, казалось бы, не должны были массово проводить расстрелы. Однако… – он не стал продолжать и только покачал головой, было очевидно, что жертв было множество. – Мы читаем здесь псалтырь круглосуточно.
– Останемся здесь до утра? – изумился я.
– Не