– Это мой бизнес, – девушка обвела рукой тарелку с нарезкой, когда снова отпрянула.

– Сыр?

– И не только… Масло, творог, кефир. Я уже пару лет занимаюсь фермерством. В прошлом году выиграла грант. Сейчас в моем хозяйстве двадцать коров айширской породы, и каждый год мне нужно увеличивать поголовье, – она на мгновение задумалась, глядя куда-то в окно, потом усмехнулась. – Вообще-то предполагалось, что они будут сами плодиться. Но я решила подстраховаться и докупить еще десяток голов.

– Никогда не видел коров вживую, – признался я.

– Правда? Ничего себе! Они такие красивые! У них невероятно добрые глаза. Если у Владимира будет время, я тебе их покажу. Если захочешь…

– Предлагаешь сеанс общения с животными?

Она кивнула.

– Скоро буду искать инвестора, чтобы… – Вита снова подошла ко мне, склонилась и замолчала, пока кормила меня. Собака навострила уши, пока я рассматривал тонкую шею Виты, изящную ключицу в круглом вырезе белой футболки. Когда мой взгляд заскользил чуть ниже, хлопнула дверь, и вошел ее брат. Рыжая вздрогнула от неожиданного, громкого звука.

Черт!

Владимир разрушил хрупкий момент любования!

Она положила мне остатки окрошки в рот и отошла к раковине с пустой тарелкой.

– О! Обедаете!

– Вот твоя порция, – рыжая пододвинула ему глубокую миску. – Рассказываю Центру Вселенной о своей ферме.

– Я – не Центр Вселенной, – фыркнул я.

Ее брат очень долго и тщательно мыл руки, весело поглядывая на меня.

– Понятно, – отозвался Владимир у раковины, потом подошел к столу. – Как же я проголодался!

Окрошка начала стремительно исчезать у него во рту.

Он посмотрел на меня и опомнился.

– Давай, открывай пещеру, – шутливо сказал ее братец с непрожеванным куском хлеба во рту, протягивая мне сыр на вилке.

– Судя по всему, ему не привыкать есть с ложечки, – вставила ремарку его сестра. Жаль не оглянулась на меня, иначе бы увидела, насколько я был зол!

И все же я взял сыр.

– Вита поставляет жирное молоко в самые респектабельные рестораны и сыроварни ближайших крупных городов, – Владимир быстро доедал содержимое своей тарелки. – Умница! В отличии от меня!

Кофе для меня Вита так и не собиралась варить. Она занималась приготовлением чая. Несмотря на то, что в ее доме был водопровод, Вита почему-то набирала воду ковшом из огромной металлической фляги. Владимир заметил мой заинтересованный взгляд и кивнул на виднеющуюся в окне церковь без куполов, с разводами от селитры на стене.

– Это вода из скважины возле храма.

Послушник помог убрать сестре остатки грязной посуды со стола и расставил чашки. Она тем временем укладывала принесенный нами липовый цвет в заварочный чайник. Это было завораживающее действо: тонкие, нежные пальцы подхватывали бело-желтые соцветия и светло-зеленые листья и укладывали их на дно; крутой кипяток заставил их танцевать настоящий вальс цветов. Через несколько минут чай стал золотистого цвета и прекрасно пах медом.

Мы закончили с обедом, и послушник заторопился: на вечер было запланировано возвращение в Абалак, а ему еще надо было успеть постричь стадо овец и собрать шерсть в мешки. Я так и не успел расспросить Виту про инвестирование ее проекта. Только кивнул на прощание, а она почему-то даже не вышла нас проводить.

Вечером, когда я сидел в микроавтобусе, пристегнутый ремнями к сиденью, и ждал, пока Владимир уложит в салон инвалидное кресло, мой взгляд почему-то искал крышу коттеджа Виты. Наблюдая из своего укрытия, вдруг увидел, как рыжая выскочила из дома в рабочем темно-синем костюме, резиновых сапогах и белой косынке. В моей душе даже что-то екнуло от неожиданности. Она села на велосипед и куда-то поехала, крутанув педали. Гера весело помчался за ней.

Наша машина тоже тронулась с места. Владимир одел мне беспроводные наушники и включил мой плейлист на телефоне.

«Вита… Какое красивое имя», – думал я сквозь знакомые мелодии, глядя на мелькающие за окном деревья и на зеленые поля, засеянные овсом. – «И какой отвратительный характер! Фу!».

***

Мы вернулись из Липовки в Свято-Знаменский Абалакский мужской монастырь тем же воскресным вечером. Обитель, включающая три разных храма, была расположена над обрывом, на самом краю высокого берега сибирской реки Иртыш. Еще утром, когда я приехал в сопровождении медбрата из аэропорта Тобольска в село Абалак, мне выделили место в доме паломников, в комнате, где проживал Владимир. Обстановка здесь была аскетичная: стены выкрашены в белый цвет, стояли две односпальные кровати, отгороженные друг от друга столом, в углу висела Абалакская икона Божией Матери «Знамение», на окне – простые хлопковые занавески. Имелся еще столик с чайником и какими-то книгами. В общем, глазу не за что было зацепиться. В комнате было уныло. Наверное, чтобы ничего не отвлекало от молитвы. Радовало, что через неделю мне обещали доставить сюд