Таково было содержание заявления доктора Хольма по данному вопросу, и, поскольку оно исходило от человека, признанного после исчезновения его блестящего коллеги доктора Мандалла ведущим ботаником страны, его сочли всеобъемлющим. Его фразы о временном характере явления подействовали успокаивающе на тех, кто начал проявлять беспокойство по поводу мировых запасов продовольствия. И хотя газообразные соединения шести упомянутых элементов, несомненно, присутствовали в атмосфере Земли, считалось само собой разумеющимся, как он и говорил, что их поступление, из какого бы источника они ни появлялись, вскоре прекратится. Таким образом, заявление доктора Хольма значительно ослабило шумиху, вызванную этим событием, и хотя в последующие несколько дней пресса все еще освещала его, она это делала в несколько более сдержанном ключе.

Хотя для меня, как ботаника, эта тема представляла огромный интерес, у меня было мало времени на ее изучение, поскольку я был занят подготовкой к экзаменам в своем классе. У меня были основания полагать, что доктор Хольм внимательно изучил её, и хотя я не видел его в последующие несколько дней, я слышал, что он был очень занят. Однако, за исключением нескольких ботаников, подобных ему, на все более заметные изменения растений в те дни мало кто обращал внимание. Их было достаточно, чтобы с тревогой наблюдать за странным состоянием кустов, покрытых усиками, за отсутствием листьев на них, восклицать по поводу отсутствия корней у садовых растений, беспокоиться о странном поведении урожая, заливаться смехом при виде медлительных усиков, перемещавшихся вслепую, ощупью, мучительно, и маленьких растений, бесконечно медленно ползущих по почве. Но удивление, беспокойство и смех – все, что вызывали эти явления, являвшиеся, неведомо для всех нас, первыми предвестниками грядущего ужаса – первыми далекими вспышками молний, вызванными надвигающейся бурей паники, ужаса и всесокрушающего рока.

2

Всего через пять дней после заявления доктора Хольма на народы земли обрушился ужас Хартвилла.

Оглядываясь сейчас на тот кошмар, я думаю, что особенно страшным его сделала полная неожиданность. Доктор Хольм, действительно, в своем заявлении признал, что великие изменения в растительной жизни Земли могли бы продолжаться в невообразимых масштабах, если поступление газообразных соединений в атмосферу Земли не прекратится. А то, что это поступление, независимо от его источника, продолжалось, было известно всем из ежедневных химических анализов атмосферы. Но, несмотря на тот факт, что все мы знали, что изменения могут продолжаться, никто из нас, ни доктор Дж. Хольм, ни я сам даже не представляли, чем обернутся эти изменения для Хартвилла и всего остального мира.

Хартвилл был той самой деревней в центральной части Пенсильванских гор, откуда пришли первые сообщения об изменениях в растительной жизни, и в последующие дни изменения, происходившие по всей Земле, казались в Хартвилле более выраженными, чем в любом другом месте. Сама деревня состояла из одной или двух улочек с домами, в которых проживало около трехсот-четырехсот человек, и нескольких торговых точек. Она лежала на дне глубокой долины между двумя отрогами восточных Аппалачей, и со всех сторон её окружал густой зеленый лес, полностью покрывавший горы, вплоть до их плоских вершин, и разливавшийся по глубокой долине подобно зеленому морю растительности, в котором поляна и стоящая на ней деревня были единственным островом. В этом районе было немного ферм, большинство жителей деревни были вышедшими на пенсию фермерами из дальних районов долины.

Изменения в растительном мире, впоследствии обнаруженные по всей планете, впервые были замечены этими сельскими жителями в их садах и в окружающем лесу, и в последующие дни, когда эти изменения происходили уже по всей Земле, стало ясно, что в районе Хартвилла они зашли еще дальше. Растительная жизнь там быстрее теряла корни, отращивала больше усиков, приобретала большую способность к медленному передвижению. Деревенские жители также сообщили, что почти вся растительная жизнь, за исключением крупных деревьев, имела тенденцию к превращению в нечто, что, насколько можно было судить, казалось общей для всех формой – осьминогоподобной растениеподобным существом, толстым стеблем без корней со множеством ветвящихся усиков. Многие из этих растений были замечены очень медленно ползающими вслепую по лесам вокруг деревни.